Идеология иосифлян. Борьба между иосифлянами и нестяжателями. Окончательная победа иосифлян

ИОСИФЛЯНЕ, сторонники особого направления русской общественной мысли (конец 15-16 века), получившего название по имени своего главного вдохновителя - Иосифа Волоцкого. Термин «иосифляне» употреблял князь А. М. Курбский; в научной литературе он появился во 2-й половине 19 века.

Первоначально иосифляне выступали сторонниками идеи господства духовной власти над светской. Правитель, по мысли Иосифа Волоцкого, - земной человек и простой исполнитель Божией воли, поэтому ему надлежит воздавать «царскую честь, а не божественную». Если на престоле утверждался тиран, то ему не следовало повиноваться, ибо он «не Божий слуга, но диавол, и не царь, но мучитель». Сближение Иосифа Волоцкого с великим князем московским Иваном III Васильевичем обусловило изменение взглядов иосифлян на природу великокняжеской власти. Признав её божественный характер, Иосиф Волоцкий заявил о необходимости подчинения правителю всех институтов государства и Церкви, при этом «священству» отводилась высокая миссия - исполнять роль духовного наставника государя.

В церковной полемике рубежа 15-16 веков о монастырском землевладении, развивавшейся на фоне упадка внутренней дисциплины общежительных обителей, иосифляне, в отличие от своих идейных противников - нестяжателей (смотри также Нил Сорский), сторонников скитнической формы монашества, выступили за сохранение монастырей и обновление их внутренней жизни на основе обязательного введения строгого общежительного устава. Утверждение строгого общежития, по мнению иосифлян, позволяло совместить рост монастырских владений с принципами личного монашеского нестяжания и отречения от мира. Позиция иосифлян по вопросу о монастырском землевладении возобладала на соборе 1503 года, а позднее была подтверждена собором 1531. Для иосифлянских монастырей было характерно придание особого значения институту старчества: каждый молодой монах состоял под началом опытного инока, что усиливало духовную преемственность между учителем и учеником (Иосиф Волоцкий - Кассиан Босой - Фотий Волоцкий - Вассиан Кошка). Иосифляне активно занимались монастырским строительством, возводили и украшали храмы, собирали иконы и книги. Иосиф Волоцкий пригласил для росписи монастырского Успенского собора (смотри Иосифо-Волоцкий монастырь) лучших живописцев - Дионисия и его сыновей Феодосия и Владимира; в монастыре хранились иконы работы Андрея Рублёва, существовали скрипторий и литературная школа. Иосифляне выступали против крайностей аскетизма и видели идеал иночества не в отрыве от внешнего мира, а в активной деятельности во всех сферах общественной жизни. Монашество, по их мнению, должно было влиять на все государственные институты, поддерживать великокняжескую власть, воспитывать будущих архипастырей, вести культурно-просветительскую и миссионерскую работу, противостоять ересям (так, на соборе 1504 одержала верх иосифлянская позиция в отношении еретиков - «рать и нож», казни и заточение).

В начале 16 века иосифляне занимали Ростовскую (Вассиан Санин), Коломенскую (Митрофан), Суздальскую (Симеон) и другие кафедры. При митрополите Московском Данииле многие иерархи русской Церкви придерживались проиосифлянских позиций [епископы Акакий Тверской, Вассиан Коломенский (Топорков), Савва Смоленский, Иона Рязанский, Макарий Новгородский]. Митрополит Даниил, в прошлом игумен Иосифо-Волоцкого монастыря, активно поддерживал политику объединения русских земель, проводимую великим князем московским Василием III Ивановичем, обосновал с церковно-канонической точки зрения развод великого князя с С. Ю. Сабуровой, венчал его с Е. В. Глинской. Волоцкие монахи участвовали в крещении будущего царя Ивана IV Васильевича, руководили чином погребения Василия III Ивановича, выступали главными обвинителями на процессах Максима Грека и Вассиана (Патрикеева), М. С. Башкина и Феодосия Косого. В 1540-50-е годы, когда митрополитом Московским стал Макарий, близко примыкавший к иосифлянам, все важнейшие церковные посты заняли его единомышленники. На Стоглавом соборе (1551) иосифлянское большинство (архиепископ Феодосий Новгородский, епископы Савва Крутицкий, Гурий Смоленский, Трифон Суздальский, Акакий Тверской, Никандр Ростовский, Феодосий Коломенский, Киприан Пермский) окончательно отвергло нестяжательскую программу, предложенную А. Ф. Адашевым и Сильвестром, и утвердило принцип неотчуждаемости церковных земель. Благодаря деятельности митрополита Макария и его «дружины» были составлены «Великие Четьи-Минеи» - свод «всех чтомых» на Руси житийных и учительных произведений, распределённых по дням года, проведена канонизация более 30 русских святых (на соборах 1547-49), созданы грандиозные памятники архитектуры, прославляющие мощь Русского государства (например, Василия Блаженного храм). К иосифлянам был близок монах псковского Елеазарова монастыря Филофей, сформулировавший и обосновавший в своих сочинениях политическую концепцию «Москва - третий Рим».

В целом союз иосифлянской Церкви с государством сохранялся до 2-й половины 16 века. Позднее практика крупного монастырского землевладения, идеи неотчуждаемости церковного имущества вошли в противоречие с идеологией формирующегося самодержавия. Отголоском иосифлянской церковно-политической доктрины в русской истории 17 века стала политика патриарха Никона, приведшая его к конфликту с царём Алексеем Михайловичем.

Лит.: Будовниц И. У. Русская публицистика XVI в. М.; Л., 1947; Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958; он же. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV - XVI вв.). М., 1977; Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV - первой половине XVI в. М., 1960; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960; Дмитриева Р. П. Волоколамские четьи сборники XVI в. // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1974. Т. 28; Замалеев А. Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI-XVI вв.). Л., 1987; Книжные центры Древней Руси: Иосифо-Волоколамский монастырь как центр книжности. Л., 1991; Ольшевская Л. А. История создания Волоколамского патерика, описание его редакций и списков // Древнерусские патерики. М., 1999.

Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников.

Не получается решить тест онлайн?

Поможем успешно пройти тест. Знакомы с особенностями сдачи тестов онлайн в Системах дистанционного обучения (СДО) более 50 ВУЗов.

Закажите консультацию за 470 рублей и тест онлайн будет сдан успешно.

1. В.Н. Татищев в «Истории Российской» убеждал, что невозможность демократии в России, в основном, вытекает из:
многонациональности государства
низкой культуры населения
обширности территории государства
религиозности населения

2. Государство в теории Макиавелли означает:
политическое состояние общества
отношения властных и подвластных
наличие соответствующим образом устроенной, организованной политической власти, юстиции, учреждений закона
все ответы верны

3. Кто в Древнем Китае выступил с обоснованием управления, опирающегося на законы (фа), суровые наказания?
Шан Ян
Моцзы
Конфуций
Лаоцзы

4. Найдите ложное суждение. В «Повесть временных лет» включен рассказ о том, что:
род киевских князей восходит к варяжскому князю Рюрику
Рюрик был призван южными славянами в целях служить воеводой
Рюрик объявляется отцом киевского князя Игоря
все князья братья и всем им в равной мере вменяется в обязанность подчиняться великому князю в Киеве

5. Какое из суждений является ложным? Идея государства, по Гегелю, проявляется трояко:
как непосредственная действительность в виде индивидуального государства (внутреннее государственное право)
в отношениях между государствами как внешнее государственное право
в субъективной свободе (частное право)
во всемирной истории

6. Кто был идейным вдохновителей иосифлян?
Н. Сорский
И. Волоцкий
В. Патрикеев
С. Кормчий

7. Основные произведения раннего христианства:
Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсис)
Евангелия
послания апостолов
все ответы верны

8. Как интерпретируют фашизм представители франкфуртской школы (Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер)
идеология движения средних классов – тоже неверный
случайное локальное явление, результат действия «выдающихся демонических личностей типа Муссолини и Гитлера»
следствие самодовлеющих психических феноменов, «ложного сознания», порожденного современной «технической культурой»
выражение реакционных тенденций монополистического капитализма

9. В «Капитале» К. Маркса право трактуется чаще всего как:
результат экономических, политических, духовных свойств индивида
стержень отношений между индивидами и классами в сфере идеологии
машина политического господства, инструмент диктатуры класса свободных собственников
определенная форма производственных отношений, которая не слита с последними, а вторична по отношению к экономической структуре общества

10. В соответствии с религиозно-мифологическими воззрениями древних египтян правду, справедливость и правосудие олицетворяет богиня:
Ламайя
Ма-ат
Сидора
Исида

12. Какой тактики придерживалось общество «Народная воля»?
индивидуальный террор
политический диалог
политический компромисс
политико-экономическое сотрудничество

14. В чем видит основную причину происхождения государства Марк Туллий Цицерон?
слабость людей
страх перед враждебно настроенными соседними народами
врожденная потребность людей жить вместе
вес ответы верны

15. В экономическо-философских рукописях 1844 года» К. Маркс анализирует понятия «отчужденный труд», «самоотчуждение труда», порождающих, согласно его точки зрения, эксплуатацию, разделение общества на классы и борьбу между ними. Для К. Маркса «отчужденный труд» — это:
труд рабочего не на себя, а на буржуа
неквалифицированный труд
овеществленный труд
двенадцатичасовой труд

16. Чьи интересы отстаивали Ж. Ру, Т. Леклерк, Ж. Варле — авторы программы «бешенных»?
зарождавшегося пролетариата, сельской бедноты
мелкой, радикально настроенной буржуазии
зажиточных крестьян и ремесленников
республикански настроенного дворянства

17. Наиболее видным представителем буржуазно-либеральной теории государства и права в России был:
С.А. Муромцев
М.М. Ковалевский
Б.Н. Чичерин
все ответы верны

18. В каком труде Ф. Энгельс дал систематический марксистский анализ первобытнообщинных отношений?
«Немецкая идеология»
«Происхождение семьи, частной собственности и государства»
«Наброски к критике политической экономики»
все ответы верны

20. Наихудшим злом пифагорейцы считали:
бедность
анархию
народовластие
безграмотность

21. Лидером какого направления в I Интернационале был М.А. Бакунин?
большевистского
меньшевистского
анархистского
национал-социалистского

22. Кто был представителем западников?
П.В. Анненков
Ю.Ф. Самарин
К.С. Аксаков
все ответы верны

23. Какой из диалогов не относится к творчеству Платона?
«Апология Сократа»
«Протагор»
«Законы»
«Народ»

24. Кто не был представителем славянофильства?
К.С. Аксаков
И.В. Киреевский
Ю.Ф. Самарин
П.В. Анненков

25. Что имел в виду А.Н. Радищев, называя «зверским обычаем, знаменующим сердце окаменелое и души отсутствие совершенное».
правление Петра I
междоусобные войны времен Киевской Руси
патриархальную русскую семью
крепостное право

С пор двух духовных течений - «иосифлян» и «нестяжателей» на рубеже XV-XVI столетий является апогеем внутрицерковных противоречий означенного периода, совпавшим с рядом жизненно важных событий в истории нашего Отечества. Вместе с тем, многие аспекты духовных исканий тех лет остаются актуальными, так как, с одной стороны, они оставили глубокий след в нашем менталитете, а с другой, Русская Православная Церковь и сегодня ими руководствуется в своей повседневной жизни.

Прежде всего, необходимо охарактеризовать историческую ситуацию в Русской земле на данном этапе, т. к. Церковь никогда не отделяла себя от судеб страны. Более того, именно с благословения и при прямом участии деятелей Церкви вершились многие из основных событий.

XV век во многом явился знаковым для Московского государства. Прежде всего, это внешнеполитические успехи возрождённой после монголо-татарского разорения Руси. Минул век с момента кровавой сечи на поле Куликовом, и великому князю Московскому Ивану III в 1480 г. удалось довести до логического конца то, что начал Дмитрий Донской - окончательно юридически закрепить полную независимость от неминуемо распадающейся на ряд ханств Золотой Орды. «Народ веселился; а митрополит уставил особенный ежегодный праздник Богоматери и крестный ход июня 23 в память освобождения России от ига монголов: ибо здесь конец нашему рабству».

Одновременно с достижением этой цели, Москва преуспела в исторической миссии по собиранию русских земель в единое централизованное государство, обойдя в этом процессе своих конкурентов. Несмотря на то, что во второй четверти XV столетия Северо-Восточную Русь поразила жестокая междоусобная феодальная война, московские князья сумели подчинить своему влиянию Тверь, Новгород и ряд других удельных территорий, а также отбить обширную часть западных русских земель у Великого княжества Литовского.

Кроме того, на мировой арене произошло ещё одно событие, очень сильно повлиявшее на мировоззрение русских людей, духовную и политическую ситуацию на Руси. В 1453 г. под ударами турок-османов пала Византийская империя, а точнее, тот осколок, который от неё остался в виде Константинополя с пригородами. Московская Русь осталась фактически единственным в мире независимым православным государством, ощущая себя островом в чужеродном море. Вместе с византийской царевной Софьей Палеолог и двуглавым орлом, в качестве государственного герба, на Русь, в сознание её общества, постепенно проникла идея о преемственности власти русского князя от константинопольского императора и о Москве как последней и истинной хранительнице веры православной.

Эта идея была сформулирована в кругах Церкви. Монах Филофей был не первым, кто её высказал, но в его посланиях Василию III и Ивану IV она прозвучала наиболее громогласно и уверенно: «Единая ныне Соборная Апостольская Церковь Восточная ярче солнца во всём поднебесье светится, и один только православный и великий русский царь во всём поднебесье, как Ной в ковчеге, спасшийся от потопа, управляет и направляет Христову Церковь и утверждает православную веру». Концепция «Москва - третий Рим» надолго определила духовные приоритеты России в мире, а в тот период упрочила внешнеполитическое положение нашей страны в Европе и на Востоке. Даже в официальном титуловании в отношении великих князей стали всё чаще использовать византийский термин «царь», т. е. император, хотя русские монархи переняли не все традиции Византии, а главным образом только христианскую веру и институт Православной Церкви. Так, идея византийской вселенскости замкнулась внутри «всея Руси», а многие элементы древнегреческой философии, языка и римской античности и вовсе были отринуты.

Религиозная ситуация в Северо-Восточной Руси в XV - начале XVI вв. оставалась крайне сложной и неоднозначной. Громко заявили о себе сразу несколько проблем. Попытка Константинопольской патриархии привлечь и подготовить Русскую Церковь к Ферраро-Флорентийской унии с католиками привела к низложению митрополита Киевского и всея Руси Исидора (грека по происхождению) и открыла возможность Русской Церкви с 1448 г. избирать для себя самостоятельно митрополитов из своих же соотечественников. Опасаясь перспектив подчинения латинской вере «в Москве преисполнились решимостью нарушить воображаемые права над Русской Церковью патриарха-униата». De-facto Русская Православная Церковь стала независимой от Константинополя, а московские князья ещё больше приобрели влияние на её политику.

Вместе с тем, уже через десять лет, с 1458 г. начался длительный период административного разделения единой Русской Православной Церкви на Московскую и Киевскую митрополии, соответственно сферам влияния Русского государства и Великого княжества Литовского (куда входили южные и западные районы бывшей Киевской Руси).

Так обстояли дела во внешнецерковных отношениях. В XV столетии Церковь с новой силой повела самую решительную борьбу с остатками древнерусского язычества, а также с появившимися на Руси влиятельными ересями. Впоследствии, по методам решения этих вопросов, «нестяжатели» и «иосифляне» круто разойдутся.

Язычество и его пережитки всё ещё продолжали представлять для Церкви серьёзную проблему. О влиянии языческих пережитков на русских людей в начале XV века говорит документ того периода «Слово некоего христолюбца...», который указывает на высокий уровень двоеверия, а то и закоренелого язычества в пределах Руси. В частности, неизвестный автор отмечает пристрастие к языческим обрядам и суевериям даже образованных христиан: «И делают это не только невежи, но и просвещённые - попы и книжники». К тому же, целый ряд северных финно-угорских народов, включённых в орбиту Русского государства, пребывал в язычестве, и в XIV-XVI веках шла активная миссионерская деятельность Церкви по их обращению в христианство.

В этот же период времени на Русь проникают опасные религиозные доктрины, являвшиеся, фактически, не просто ересями, а иногда и вероотступничеством. Особенно сильное влияние приобрели так называемые ереси стригольников и жидовствующих. Учение первых имело своими корнями попавшее на Русь из Болгарии ещё в домонгольский период, сильно видоизмененное манихейство богомилов, основанное на древнем восточном дуализме.

Другое учение попало во второй половине XV века в Новгород с запада вместе с нашедшими там убежище свободомыслящими польско-литовскими евреями. Их догматика содержала в себе призыв вернуться к истинной вере времён Спасителя, а точнее, к религиозному опыту первых сект иудео-христиан с большой долей собственно иудейской религии, смешанной с рационалистическими идеями западных предтеч протестантизма. Поскольку всё это преподносилось с позиций критики достаточно большой части православного клира, не отвечающего предъявляемым к нему требованиям и погрязшего в мздоимстве, пьянстве и распутстве, то ереси эти нашли отклик в сердцах не только простых людей, но даже светской и духовной аристократии. Более того, даже сам Иван III, после покорения Новгорода в 1479 году, «был очарован талантами и обходительностью хитроумных вольнодумцев-протопопов. Он решил перевести их в свою столицу». На какое-то время приверженцы секты получили возможность влиять на власть и государственные дела, однако вскоре их деятельность была объявлена вне закона, а оказывавший им покровительство митрополит Зосима был отстранён от власти, обвинённый официально в «непомерном питии».

В такой не простой обстановке появились и всё больше начали нарастать споры внутри самой Церкви по духовно-нравственным ориентирам. На рубеже XV-XVI столетий они оформились в две группировки - «иосифлян» и «нестяжателей», которые не противостояли друг другу и не вели к расколу Церкви, но в полемике искали пути дальнейших духовных приоритетов в новой сложившейся действительности. Сами термины «иосифляне» и «нестяжатели» имеют более позднее происхождение, чем указанные события, и связаны с именами двух светил православной мысли данного периода, чьими трудами во многом Церковь живёт и руководствуется и сегодня - это преподобные и , окружённые своими выдающимися последователями.

Какова же сущность разногласий между ними? Спорных вопросов было много, но центральными оставались вопросы о церковной земельной собственности и об устройстве монашеской жизни. Историк Н. М. Никольский написал в конце 1920-х гг. в Советской России очень критический труд по истории Церкви (что называется - в духе времени), но даже с ним нельзя не согласиться по поводу того, что Церковь в указанный период была очень крупным землевладельцем. Например, как сообщает тот же М. Н. Никольский, Иван III, ослабляя новгородскую вольницу, подверг секуляризации и местные церковные земли, отобрав у Церкви только в 1478 году 10 владычных волостей и 3 из 6-ти монастырских землевладений. Огромные богатства нередко приводили к большим соблазнам неправедного распределения доходов с земель и личного обогащения церковных начальников, что отрицательно сказывалось на всём авторитете Церкви. В результате внутри Церкви остро встал вопрос о необходимости землевладения и обогащения Церкви (особенно монастырей) вообще.

По этому поводу «нестяжатели» во главе с преп. Нилом Сорским (получившие также название «заволжские старцы»), унаследовавшие византийскую традицию исихазма, имели строгое мнение об отсутствии какого-либо имущества не только у отдельного монаха, но и у обители в целом. Идея христолюбивой нищеты запрещала членам скитов «быть владельцами сел и деревень, собирать оброки и вести торговлю», в противном случае, иной образ жизни не соответствовал евангельским ценностям. Сама же Церковь виделась «нестяжателями» как духовный пастырь общества с правом независимого мнения и критики княжеской политики, а для этого нужно было как можно меньше зависеть от богатых пожалований светской власти. Понимание монастырской жизни «нестяжатели» усматривали в аскетическом молчании, уходе от мирских забот и в духовном самосовершенствовании иноков.

Несколько по-иному смотрели на проблему монастырского землевладения «иосифляне». Крайне негативно относясь к личному обогащению, они поддерживали богатство монастырей как источник социальной благотворительности и православного образования. Монастыри соратников преподобного Иосифа тратили громадные, по тем временам, средства на поддержание нуждающихся. Один только основанный им Успенский Волоцкий монастырь ежегодно тратил на благотворительность до 150 рублей (корова тогда стоила 50 копеек); материальную поддержку получали свыше 7 тысяч жителей окрестных деревень; при монастыре кормилось около 700 нищих и калек, а в приюте содержалось до 50 детей-сирот. Такие большие затраты требовали больших денег, которые Церковь, сохраняя свою независимость, могла получать самостоятельно, без княжеских подаяний.

В отношении к еретикам Иосиф Волоцкий был более суров, чем «нестяжатели», имевшие мнение, что с еретиками следует дискутировать и перевоспитывать их. Нил Сорский высказывался за отказ от репрессий в отношении еретиков, а раскаявшиеся в заблуждениях вообще не должны были подлежать наказаниям, так как судить людей вправе только Бог. В противоположность такой точке зрения, опираясь на русские и византийские источники церковного права, Иосиф решительно заявляет: «Где они, говорящие, что нельзя осуждать ни еретика, ни вероотступника? Ведь очевидно, что следует не только осуждать, но предавать жестоким казням, и не только еретиков и вероотступников: знающие про еретиков и вероотступников и не донёсшие судьям, хоть и сами правоверны окажутся, смертную казнь примут». Такие резкие заявления преподобного и явные симпатии «иосифлян» к католической инквизиции в XIX столетии дали основание некоторым либералам свести роль Иосифа только до вдохновителя будущих репрессий Ивана Грозного. Однако несостоятельность такого суждения доказали не только церковные историки, но даже исследователи советского периода. Вадим Кожинов называет это «чистейшей фальсификацией», приводя в доказательство, например, тот факт, что «главный обличитель жестокостей Ивана IV митрополит всея Руси святитель Филипп был верным последователем преподобного Иосифа». В ересях Иосиф видел не только угрозу православной вере, но и государству, что следовало из византийской традиции «симфонии», т. е. паритетного сотрудничества светской и церковной властей как двух сил одного тела. Он не боялся выступать против еретиков как обычных уголовных преступников даже тогда, когда им благоволили Иван III и некоторые заблуждающиеся церковные иерархи.

Немаловажными представляются расхождения мнений «нестяжателей» и «иосифлян» по вопросу о роли и обязанностях православного монарха. «Нестяжатели» видели монарха справедливым, укрощающим свои страсти (гнев, плотские похоти и т. д.) и окружающим себя добрыми советниками. Всё это тесно перекликается с концепцией «заволжских старцев» о личном духовном росте. «Согласно же Иосифу Волоцкому, главная обязанность царя, как наместника Божия на земле, - забота о благосостоянии стада Христова», обширные полномочия главы государства перекликаются с не меньшими обязанностями перед Церковью. Государь сравнивался в своей земной жизни с Богом, поскольку имел над людьми высшую власть. Иосиф Волоцкий предлагает соотносить личность монарха Божественным законам, как единственному критерию, «позволяющим отличить законного царя от тирана», что по сути предполагает в определённой ситуации неповиновение подданных своему государю, не соответствующему таким качествам.

Понятно, что по таким причинам Иван III, нуждавшийся в землях для служилого дворянства, вначале симпатизировал «нестяжателям». Однако по мере разоблачения ереси жидовствующих, он начал прислушиваться и к авторитету преподобного Иосифа, хотя желание прибрать к рукам церковные земли великий князь высказывал до самой смерти. Такому стремлению способствовало устранение или отживание мешавших ранее внешних факторов - «зависимость Русской митрополии от Константинопольского патриархата, тесный союз митрополитов с московскими князьями, ордынская политика предоставления тарханов на владения Церкви, наконец, постоянная поддержка церковных институтов, которой пользовался великий князь в борьбе с уделами». В конце концов, прения двух духовных течений, выражавшиеся в многочисленных письмах и посланиях оппонентов, нашли свой выход на церковном соборе 1503 года.

Решения собора подвели, своего рода, первый итог спора двух внутрицерковных течений. Сторонники Нила Сорского и Иосифа Волоцкого (сами они также присутствовали на соборе) взаимно осудили ересь жидовствующих и прочее отступничество от православной веры. При этом «нестяжатели» выступили против преследования еретиков, но их позиция оказалась в меньшинстве. Что касается церковного землевладения, то «иосифлянам» его удалось отстоять, мотивируя свое право «Константиновым даром» и другими юридическими актами православных (и не только) монархов, подтверждавшими дарения и неприкосновенность церковных земель от времён византийского императора Константина Великого (IV век н. э.). Активно принимавший участие в работе собора Иван III пытался провести секуляризацию земель Церкви в обмен на денежную компенсацию и хлебное содержание (что привело бы Церковь к падению авторитета и поставило бы её в сильную зависимость от княжеской власти), но внезапно поразившая его тяжёлая болезнь остановила это, казавшееся вполне реальным, событие.

Таким образом, «иосифляне» одержали победу в борьбе за неотчуждаемую церковную собственность, а великокняжеской власти пришлось искать новые пути сосуществования с Церковью в следующем двадцатилетии. Между тем, духовный образ инока и его личное нестяжание, а также многие элементы монастырского общежития по образцу Нила Сорского, окончательно утвердились собором в монашеской жизни.

Спор «нестяжателей» и «иосифлян» продолжился после собора и смерти преподобных Нила и Иосифа. Постепенно «иосифляне» взяли верх, особенно после 1522 года, когда их представители стали неизменно занимать митрополичий престол. В отношении некоторых видных «нестяжателей» начались притеснения, в результате чего «мирный» этап споров закончился, и к середине XVI столетия многие скиты «заволжских старцев» опустели. И всё же это нельзя назвать противостоянием, т. к. сам спор носил характер истинного христианского смирения. Так, А. В. Карташёв подчёркивает, что «тихая бесшумная победа „иосифлян“ очень показательна. Показательно и тихое, пассивное отступление „нестяжательства“». В Западной Европе, например, несколько подобный духовный спор вылился в Реформацию с её 150-летними кровопролитными религиозными войнами.

Одержавшие верх «иосифляне», не отринув лучшего от нестяжательства, утвердили Церковь как самостоятельный, независимый от светской власти институт, но наметили при этом тесное сотрудничество с государством, приблизив последующую «симфонию» в их отношениях. В то же время, в исторической перспективе, постоянное усиление абсолютной власти монархии привело к её желанию подчинить критический голос Церкви своим интересам, что и реализовал в XVIII столетии Пётр I.

Иосифляне - название группы русских церковных деятелей во главе с Иосифом Волоцким(1439 - 1515), выступавшей за усиление роли Церкви в государстве и обществе, бережное отношение к святоотеческому преданию и сохранение церковных и монастырских владений. Иосифляне были идеологическими противниками нестяжателей . Предлагаем вашему вниманию главу "Иосиф Волоцкий" из книги Б.Н. Путилова "Древняя Русь в лицах. Боги, герои, люди".

---
Был он моложе Нила Сорского на шесть лет и пережил его на семь. Вся его сознательная жизнь протекала в монастырях - сначала в Боровском (под Москвой), куда пришел он двадцатилетним юношей и провел в нем восемнадцать лет, потом в Волоцком, который сам основал под покровительством удельного князя Бориса Васильевича и которым руководил почти сорок лет (по названию монастыря - и второе имя Иосифа).
В роду Иосифа (в миру - Ивана) было восемнадцать иноков, в том числе схиму приняли его дед и бабка, а потом и родители с братьями.
Как церковный деятель, мыслитель, писатель, просто как человек Иосиф был во многом прямой противоположностью кроткому и тактичному Нилу и его последователям «нестяжателям». «Прежде о телесном благообразии попечемся, потом уже и о внутреннем хранении», - не скрывал своей позиции Иосиф. О жесткости, суровости, непримиримости Иосифа говорят разные факты его жизни. В монастыре ввел он строжайшую дисциплину, подробно расписал весь распорядок жизни: когда и как ходить в церковь, как стоять на молитвах, держать руки, куда глядеть, где сидеть во время трапез, что и когда есть и прочее. В исполнении правил не делал уступок Он запретил женщинам входить в монастырь, и, когда его мать - монашка - после долгой разлуки пришла повидать сына, он не велел впускать ее и сам к ней не вышел.
Если идеалами Нила были любовь, всепрощение и кротость и призывал он к отрешенному от мира созерцанию, то Иосиф заботился в первую очередь о соблюдении внешней обрядности, требовал строгости к нарушителям. Нил спорил мало - Иосиф был горячим спорщиком, умел убеждать и яростно набрасывался на несогласных. Уважительное отношение к чужому мнению, которого придерживался Нил, Иосифу свойственно не было. Он предпочитал подчинение авторитету и с противниками расправлялся беспощадно. Современников поразила история его конфликта с новгородским архиепископом Серапионом. Иосиф без его ведома перевел свой монастырь под власть великого князя. Серапион добился отлучения Иосифа от Церкви - наказание тяжелейшее по тем временам. Иосиф пожаловался самому великому князю - и при этом покривил душой, скрыв причину отлучения. Дело кончилось тем, что Собор вернул Иосифа в лоно Церкви, а Серапиона осудил, его лишили сана и заточили в тюрьму. Иосиф отказался просить за осужденного архиепископа, и лишь позднее Василий III отпустил Серапиона из тюрьмы в монастырь.

Иосиф резко расходился с Нилом и его последователями относительно роли монастырей в жизни Руси. Он ратовал за то, чтобы монастыри были богатыми и сильными. Для него монастырь - это маленькое государство, построенное на началах полного общежития. Разумеется, монастырь должен владеть собственной землей, селами с крестьянами, которые бы работали на монастырь. На церковном Соборе 1503 года произошло резкое столкновение между Нилом и «нестяжателями», с одной стороны, и «иосифлянами» с Волоцким во главе - с другой. Победа досталась последним: несмотря на то что Иван III поддержал Нила («недостойно чернецам иметь села»), большинство на Соборе приняло сторону Иосифа («Стяжание» церковное - «Божье есть стяжание»), Иосиф заботился о том, чтобы в его Волоцкий монастырь текли богатые приношения и вклады. Он не был, однако, накопителем «для себя». Рассказывали, что, когда случался голод, Иосиф открывал монастырские ризницы, кормил ежедневно сотни людей, для брошенных детей устраивал приют. Иосиф не жалел средств, так что даже монахи ворчали на него за его щедрость. К окрестным крестьянам проявлял заботу, к одному боярину обратился с посланием, убеждая его в том, что заботиться о крестьянах выгодно для его же собственных интересов.
Жажда власти - собственной, церковной, монастырской обуревала Иосифа. Она даже "толкнула его на конфликт с Иваном III. Было это в 80-90-е годы, когда Иосиф отстаивал превосходство духовной власти (то есть Церкви) над светской (то есть великокняжеской). В его сочинениях тех лет можно встретить высказывания, что царь - это «Божий слуга», а «неправедному царю» можно и должно оказывать сопротивление. Неожиданно Иосиф оказался защитником удельных князей, с которыми Иван III вел тогда борьбу. Иосиф назвал ее «древним каиновым злом» (то есть преступлением, подобным убийству Каином брата своего Авеля) и прямо-таки оплакивал судьбу младших князей и всего княжеского рода, который «яко лист увял, яко цвет отпал, яко свет золотого светильника погас и оставил дом пустым».

Здесь уместно заметить, что, в отличие от Нила-писателя, с его тихой, рассудительной манерой изложения, Иосиф любил и умел прибегать к сильным эмоциональным выражениям, его писательский голос звенел страстью, гневом, скорбью, громкими призывами и обличениями.
При всем том Иосиф Волоцкий со временем переменил свое отношение к великокняжеской власти. То ли сыграли роль его столкновения с удельным князем Федором Волоцким, то ли, и это вероятнее всего, он понял, что надо не противопоставлять Церковь великому князю, но добиваться союза между ними. Так появились в его сочинениях совсем новые слова: «Самодержец и государь всея Руси» поставлен «высшей Божией десницей»; «Царь естеством подобен всем людям, а властью подобен вышнему Богу».
Уже при Василии III Иосиф Волоцкий становится, как мы бы сейчас сказали, идеологом русского самодержавия, которое стало опираться на мощь Церкви. Повиновение правителю - добродетель и долг каждого. «Иосифлянство» сыграло важную роль в укреплении монархической власти в XVI веке.
Непримиримость и фанатическая суровость особенно сказались в борьбе Иосифа Волоцкого с еретиками. Он был настоящим стражем официальной Церкви, одним из самых беспощадных гонителей московско-новгородской ереси. Иосиф не просто обличал еретиков в своих сочинениях, но добивался их решительного осуждения и наказания не только Церковью, но и княжеской властью: на Руси казнить еретиков и бросать в тюрьмы можно было лишь по велению князя. Между тем Иван III, присоединяясь к церковному осуждению еретиков, не склонен был к физической расправе с ними, и Иосиф Волоцкий открыто упрекал его в послаблении еретикам и требовал казней. Убить еретика, по его мнению, - нет греха, напротив, это означало «освятить руку». С гневными словами Иосиф обращался к тем, кто готов был скорбеть над казненными и подавать милостыню вероотступникам. Для них есть только «рать и нож», им надо «очи извертети», «языки вырезать», «дать двести ран ременных».
Нил Сорский тоже осуждал взгляды еретикков, но конечно же, и помыслить не мог о чем- нибудь подобном. В сущности, Иосиф Волоцкий готов был исполнять роль инквизиции на Руси. И его сочинения «Книга на еретики» и «Слово об осуждении еретиков» не допускали ни малейшей терпимости, примирения, милосердия - только «обыскивать» и искоренять еретиков и ересь.
Долгое время в нашей науке слова и дела Волоцкого оправдывались политическими обстоятельствами: поскольку сам процесс создания и укрепления единого государства и установление самодержавной власти считался исторически прогрессивным, то и воинствующая деятельность иосифлян рассматривалась прежде всего как способствовавшая этому процессу.
Может быть, отчасти это и так. Но не станем ни оправдывать, ни тем более возвеличивать жестокость, бесчеловечность, фанатизм, антигуманные способы борьбы и расправы с инакомыслящими - особенно когда инакомыслие действовало словом, а не мечом.
Справедливости ради следует, однако, добавить несколько «теплых» мазков к портрету сурового Иосифа Волоцкого. По словам биографов, был он красив лицом, подобно «древнему Иосифу» (имелся в виду библейский персонаж Иосиф Прекрасный), с темно-русыми волосами и округлой бородой, статный, веселый и приветливый в обхождении, обладавший превосходным голосом (петь в церкви он начал в детстве и тогда же там был чтецом). Биографы особо отмечают чистоту его языка, сладость голоса и «в чтении умиление». Ему не чужда была светскость поведения, но он оставался игуменом, во всем соблюдающим порядок и правила добродетели. Ел он один раз в день, а иногда - и через день.
Строгость к монахам и к соблюдению монастырских правил не переходила у него в крайний аскетизм, введенная им уставная служба была не трудна к исполнению.
Был он человеком обширной образованности и в монастыре своем создал одну из крупнейших для своего времени библиотек, в которой наряду с книгами христианскими были сочинения светские, в том числе и античных авторов.
Иосиф Волоцкий оставил около тридцати учительных посланий и полемических «Слов», в которых отразился его дар убедительности и стилистического разнообразия в полемике. Канонизирован в 1591 году.
Среди последователей Иосифа Волоцкого назовем здесь старца Филофея из Псковского монастыря. В своих посланиях, адресованных Василию III и другим лицам, Филофей выступил с идеей «Москва-Третий Рим». Изложим суть этой теории, опираясь на лекции выдающегося историка древней русской литературы И. П. Еремина. Согласно Филофею (который, конечно же, основывался на Библии, на трудах византийских авторов и на сочинениях некоторых русских книжников), все, что происходит в жизни отдельных людей и целых народов, определяется и совершается милостью Божией: могуществом и промыслом Божиим возводятся на престол цари, созидаются и разрушаются царства, процветают и гибнут народы. Промысел Божий ведет человечество по заранее определенному им плану. История человечества - это история мировых царств. Бог избирает по очереди народы, которым суждено быть обитателями этих царств. Мировые царства гибнут одно за другим. Первым таким царством был Древний Рим, вторым - Константинополь - он пал, изменив православию. Теперь Бог избрал в качестве третьего Рима Русское царство, так как оно единственное хранит истинную православную веру. Четвертому же Риму не бывать. Москва - Третий Рим останется до скончания веков, то есть до конца света, до Страшного су- да> предсказанного Библией.
Эта идея неимоверно возвеличивала власть и значение русского царя, который наследует величие мировых царств и одновременно хранит истинную веру. Вместе с тем на русского царя накладывалась и великая ответственность за судьбу всего христианского мира, и он был обязан всячески заботитьтся о Церкви.
Послания Филофея писались в 20-е г XVI века. Уже при Иване Грозном теория "Москва - Третий Рим" стала официальной теорией Московского государства.

Яхимович С.Ю.

Спор двух духовных течений - «иосифлян» и «нестяжателей» на рубеже XV - XVI столетий является апогеем внутрицерковных противоречий означенного периода, совпавшим с рядом жизненно важных событий в истории нашего Отечества. Вместе с тем, многие аспекты духовных исканий тех лет остаются актуальными, так как, с одной стороны, они оставили глубокий след в нашем менталитете, а с другой, Русская Православная Церковь и сегодня ими руководствуется в своей повседневной жизни.

XV век во многом явился знаковым для Московского государства. Прежде всего, это внешнеполитические успехи возрожденной после монголо-татарского разорения Руси. Минул век с момента кровавой сечи на поле Куликовом, и великому князю Московскому Ивану III в 1480 г. удалось довести до логического конца то, что начал Дмитрий Донской - окончательно юридически закрепить полную независимость от неминуемо распадающейся на ряд ханств Золотой Орды. «Народ веселился; а митрополит уставил особенный ежегодный праздник Богоматери и крестный ход июня 23 в память освобождения России от ига монголов: ибо здесь конец нашему рабству» .

Кроме того, на мировой арене произошло еще одно событие, очень сильно повлиявшее на мировоззрение русских людей, духовную и политическую ситуацию на Руси. В 1453 г. под ударами турок-османов пала Византийская империя, а точнее тот осколок, который от нее остался в виде Константинополя с пригородами. Московская Русь осталась фактически единственным в мире независимым православным государством, ощущая себя островом в чужеродном море. Вместе с византийской царевной Софьей Палеолог и двуглавым орлом, в качестве государственного герба, на Русь, в сознание ее общества, постепенно проникла идея о преемственности власти русского князя от константинопольского императора и о Москве, как последней и истинной хранительнице веры православной.

Эта идея была сформулирована в кругах Церкви. Монах Филофей был не первым, кто ее высказал, но в его посланиях Василию III и Ивану IV она прозвучала наиболее громогласно и уверенно: «Единая ныне Соборная Апостольская Церковь Восточная ярче солнца во всем поднебесье светится, и один только православный и великий русский царь во всем поднебесье, как Ной в ковчеге, спасшийся от потопа, управляет и направляет Христову Церковь и утверждает православную веру» . Концепция «Москва - третий Рим» надолго определила духовные приоритеты России в мире, а в тот период упрочила внешнеполитическое положение нашей страны в Европе и на Востоке. Даже в официальном титуловании в отношении великих князей стали все чаще использовать византийский термин «царь», т. е. император, хотя русские монархи переняли не все традиции Византии, а главным образом только христианскую веру и институт Православной Церкви. Так, идея византийской вселенскости замкнулась внутри «всея Руси», а многие элементы древнегреческой философии, языка и римской античности и вовсе были отринуты.

Религиозная ситуация в Северо-Восточной Руси в XV - начале XVI вв. оставалась крайне сложной и неоднозначной. Громко заявили о себе сразу несколько проблем. Попытка Константинопольской патриархии привлечь и подготовить Русскую Церковь к Ферраро-Флорентийской унии с католиками привела к низложению митрополита Киевского и всея Руси Исидора (грека по происхождению) и открыла возможность Русской Церкви с 1448 г. избирать для себя самостоятельно митрополитов из своих же соотечественников. Опасаясь перспектив подчинения латинской вере «в Москве преисполнились решимостью нарушить воображаемые права над Русской Церковью патриарха-униата» . De-facto Русская Православная Церковь стала независимой от Константинополя, а Московские князья еще больше приобрели влияние на ее политику.

Язычество и его пережитки все еще продолжали представлять для Церкви серьезную проблему. О влиянии языческих пережитков на русских людей в начале XV века говорит документ того периода «Слово некоего христолюбца…», который указывает на высокий уровень двоеверия, а то и закоренелого язычества в пределах Руси. В частности, неизвестный автор отмечает пристрастие к языческим обрядам и суевериям даже образованных христиан: «И делают это не только невежи, но и просвещенные - попы и книжники» . К тому же, целый ряд северных финно-угорских народов, включенных в орбиту Русского государства, пребывал в язычестве, и в XIV - XVI ве-ках шла активная миссионерская деятельность Церкви по их обращению в христианство.

В этот же период времени на Русь проникают опасные религиозные доктрины, являвшиеся, фактически, не просто ересями, а иногда и вероотступничеством. Особенно сильное влияние приобрели так называемые ереси стригольников и жидовствующих. Учение первых имело своими корнями попавшее на Русь из Болгарии еще в домонгольский период, сильно видоизмененное манихейство богомилов, основанное на древнем восточном дуализме.

Другое учение попало во второй половине XV века в Новгород с запада вместе с нашедшими там убежище свободомыслящими польско-литовскими евреями. Их догматика содержала в себе призыв вернуться к истинной вере времен Спасителя, а точнее, к религиозному опыту первых сект иудео-христиан с большой долей собственно иудейской религии, смешанной с рационалистическими идеями западных предтеч протестантизма. Поскольку все это преподносилось с позиций критики достаточно большой части православного клира, не отвечающего предъявляемым к нему требованиям и погрязшего в мздоимстве, пьянстве и распутстве, то ереси эти нашли отклик в сердцах не только простых людей, но даже светской и духовной аристократии. Более того, даже сам Иван III, после покорения Новгорода в 1479 году, «был очарован талантами и обходительностью хитроумных вольнодумцев-протопопов. Он решил перевести их в свою столицу». На какое-то время приверженцы секты получили возможность влиять на власть и государственные дела, однако вскоре их деятельность была объявлена вне закона, а оказывавший им покровительство митрополит Зосима был отстранен от власти обвиненный официально в «непомерном питии».

В такой не простой обстановке появились и все больше начали нарастать споры внутри самой Церкви по духовно-нравственным ориентирам. На рубеже XV - XVI столетий они оформились в две группировки - «иосифлян» и «нестяжателей», которые не противостояли друг другу и не вели к расколу Церкви, но в полемике искали пути дальнейших духовных приоритетов в новой сложившейся действительности. Сами термины «иосифляне» и «нестяжатели» имеют более позднее происхождение, чем указанные события и связаны с именами двух светил православной мысли данного периода, чьими трудами во многом Церковь живет и руководствуется и сегодня - это преподобные Иосиф Волоцкий и Нил Сорский, окруженные своими выдающимися последователями.

Какова же сущность разногласий между ними? Спорных вопросов было много, но центральными оставались вопросы о церковной земельной собственности и об устройстве монашеской жизни. Историк Н. М. Никольский написал в конце 1920-х гг. в Советской России очень критический труд по истории Церкви (что называется - в духе времени), но даже с ним нельзя не согласиться по поводу того, что Церковь в указанный период была очень крупным землевладельцем. Например, как сообщает тот же М. Н. Никольский, Иван III, ослабляя новгородскую вольницу, подверг секуляризации и местные церковные земли, отобрав у Церкви только в 1478 году 10 владычных волостей и 3 из 6-ти монастырских землевладений. Огромные богатства нередко приводили к большим соблазнам неправедного распределения доходов с земель и личного обогащения церковных начальников, что отрицательно сказывалось на всем авторитете Церкви. В результате, внутри Церкви остро встал вопрос о необходимости землевладения и обогащения Церкви (особенно монастырей) вообще.

По этому поводу «нестяжатели» во главе с преп. Нилом Сорским (получившие также название «заволжские старцы»), унаследовавшие византийскую традицию исихазма, имели строгое мнение об отсутствии какого-либо имущества не только у отдельного монаха, но и у обители в целом. Идея христолюбивой нищеты запрещала членам скитов «быть владельцами сел и деревень, собирать оброки и вести торговлю», в противном случае, иной образ жизни не соответствовал евангельским ценностям. Сама же Церковь виделась «нестяжателями» как духовный пастырь общества с правом независимого мнения и критики княжеской политики, а для этого нужно было, как можно меньше зависеть от богатых пожалований светской власти. Понимание монастырской жизни «нестяжатели» усматривали в аскетическом молчании, уходе от мирских забот и в духовном самосовершенствовании иноков.

В отношении к еретикам Иосиф Волоцкий был более суров, чем «нестяжатели», имевшие мнение, что с еретиками следует дискутировать и перевоспитывать их. Нил Сорский высказывался за отказ от репрессий в отношении еретиков, а раскаявшиеся в заблуждениях вообще не должны были подлежать наказаниям, так как судить людей вправе только Бог. В противоположность такой точке зрения, опираясь на русские и византийские источники церковного права, Иосиф решительно заявляет: «Где они, говорящие, что нельзя осуждать ни еретика, ни вероотступника? Ведь очевидно, что следует не только осуждать, но предавать жестоким казням, и не только еретиков и вероотступников: знающие про еретиков и вероотступников и не донесшие судьям, хоть и сами правоверны окажутся, смертную казнь примут». Такие резкие заявления преподобного и явные симпатии «иосифлян» к католической инквизиции, в XIX столетии дали основание некоторым либералам свести роль Иосифа только до вдохновителя будущих репрессий Ивана Грозного. Однако несостоятельность такого суждения доказали не только церковные историки, но даже исследователи советского периода. Вадим Кожинов называет это «чистейшей фальсификацией», приводя в доказательство, например, тот факт, что «главный обличитель жестокостей Ивана IV Митрополит Всея Руси святитель Филипп был верным последователем преподобного Иосифа». В ересях Иосиф видел не только угрозу православной вере, но и государству, что следовало из византийской традиции «симфонии», т. е. паритетного сотрудничества светской и церковной властей как двух сил одного тела. Он не боялся выступать против еретиков как обычных уголовных преступников даже тогда, когда им благоволили Иван III и некоторые заблуждающиеся церковные иерархи.

Немаловажными представляются расхождения мнений «нестяжателей» и «иосифлян» по вопросу о роли и обязанностях православного монарха. «Нестяжатели» видели монарха справедливым, укрощающим свои страсти (гнев, плотские похоти и т. д.) и окружающим себя добрыми советниками. Все это тесно перекликается с концепцией «заволжских старцев» о личном духовном росте. «Согласно же Иосифу Волоцкому, главная обязанность царя, как наместника Божия на земле, - забота о благосостоянии стада Христова», обширные полномочия главы государства перекликаются с не меньшими обязанностями перед Церковью. Государь сравнивался в своей земной жизни с Богом, поскольку имел над людьми высшую власть. Иосиф Волоцкий предлагает соотносить личность монарха Божественным законам, как единственному критерию «позволяющим отличить законного царя от тирана», что по сути предполагает в определенной ситуации неповиновение подданных своему государю, не соответствующему таким качествам.

Понятно, что по таким причинам Иван III, нуждавшийся в землях для служилого дворянства, вначале симпатизировал «нестяжателям». Однако по мере разоблачения ереси жидовствующих, он начал прислушиваться и к авторитету преподобного Иосифа, хотя желание прибрать к рукам церковные земли, великий князь высказывал до самой смерти. Такому стремлению способствовало устранение или отживание мешавших ранее внешних факторов - «зависимость Русской митрополии от Константинопольского патриархата, тесный союз митрополитов с московскими князьями, ордынская политика предоставления тарханов на владения Церкви, наконец, постоянная поддержка церковных институтов, которой пользовался великий князь в борьбе с уделами». В конце концов, прения двух духовных течений, выражавшиеся в многочисленных письмах и посланиях оппонентов, нашли свой выход на церковном соборе 1503 года.

Решения собора подвели, своего рода, первый итог спора двух внутрицерковных течений. Сторонники Нила Сорского и Иосифа Волоцкого (сами они также присутствовали на соборе) взаимно осудили ересь жидовствующих и прочее отступничество от православной веры. При этом «нестяжатели» выступили против преследования еретиков, но их позиция оказалась в меньшинстве. Что касается церковного землевладения, то «иосифлянам» его удалось отстоять, мотивируя свое право «Константиновым даром» и другими юридическими актами православных (и не только) монархов, подтверждавшими дарения и неприкосновенность церковных земель от времен византийского императора Константина Великого (IV век н.э.). Активно принимавший участие в работе собора Иван III пытался провести секуляризацию земель Церкви в обмен на денежную компенсацию и хлебное содержание (что привело бы Церковь к падению авторитета и поставило бы ее в сильную зависимость от княжеской власти), но внезапно поразившая его тяжелая болезнь остановила это, казавшееся вполне реальным, событие.

Спор «нестяжателей» и «иосифлян» продолжился после собора и смерти преподобных Нила и Иосифа. Постепенно «иосифляне» взяли верх, особенно после 1522 года, когда их представители стали неизменно занимать митрополичий престол. В отношении некоторых видных «нестяжателей» начались притеснения, в результате чего, «мирный» этап споров закончился и к середине XVI столетия многие скиты «заволжских старцев» опустели. И все же это нельзя назвать противостоянием, т. к. сам спор носил характер истинного христианского смирения. Так, А. В. Карташев подчеркивает, что «тихая бесшумная победа «иосифлян» очень показательна. Показательно и тихое, пассивное отступление «нестяжательства»». В Западной Европе, например, несколько подобный духовный спор вылился в Реформацию с ее 150-летними кровопролитными религиозными войнами.

Одержавшие верх «иосифляне», не отринув лучшего от нестяжательства, утвердили Церковь как самостоятельный, независимый от светской власти институт, но наметили, при этом, тесное сотрудничество с государством, приблизив последующую «симфонию» в их отношениях. В то же время, в исторической перспективе, постоянное усиление абсолютной власти монархии привело к ее желанию подчинить критический голос Церкви своим интересам, что и реализовал в XVIII столетии Петр I.