Республика Коми. Военный путь фронтовой медсестры Марии Власовны Шаньгиной начался с блокадного Ленинграда. «В блокаду не было дефицита совести Психосоматическое заболевание в блокадном ленинграде

С каждым годом все дальше в прошлое уходит от нас Великая Отечественная. Накануне праздника Победы «Фонтанка» начинает публиковать воспоминания блокадников, ветеранов Великой войны. Мы предлагаем и своим читателям записать воспоминания своих родных и прислать в редакцию.

С каждым годом все дальше в прошлое уходит от нас Великая Отечественная. Совсем немного осталось тех, кто пережил годы военного лихолетья в нашем городе. Их воспоминания – живые свидетельства тех страшных 900 дней, которые пережили жители нашего города 60 лет назад. Это то, что позволяет нам сохранить память целого поколения. Это то, что делает нас людьми с Историей. Историей трагической и героической.

Накануне праздника Победы «Фонтанка» начинает публиковать воспоминания блокадников, ветеранов Великой войны. Мы предлагаем и своим читателям, в чьих семьях есть жители блокадного Ленинграда, записать воспоминания своих родных и прислать в редакцию. Нас интересует и бытовые подробности жизни тех лет, и картинки блокадной жизни, и рассказы о людях, которых уже нет с нами...

Сегодня мы расскажем об Анне Борисовне Чемена, которая всю блокаду проработала врачом – лечила метростроевцев.

Хотя Анне Борисовне уже почти 85, по ней этого не скажешь – настолько бодро, почти бегом она передвигается по квартире, настолько живо рассказывает... «Я никогда не берегла себя, всегда была активной и деятельной. Вот и весь секрет моего долголетия», – рассказала она.

Анна Борисовна вместе с сыном, энергетиком по профессии, живет в небольшой, скромной и опрятной квартирке около метро «Парк Победы». Третий член семьи – дворняжка Бони, помесь «канарейки с мопсом», как шутит Анна Борисовна. Собаки – главное увлечение Чемена, за всю жизнь их было у нее шесть. Первого – боксера Самбо – до сих пор не может забыть. У Анны Борисовны есть целый фотоальбом с черно-белыми снимками боксера, и она до сих пор часто рассматривает их, вспоминая свою первую собаку.

Анна Борисовна – тогда еще маленькая девочка – жила в Петербурге с 1927 года. До этого отец, инженер по профессии, работал в Москве. Мама не работала, была домохозяйкой. Но потом семья перебралась в Ленинград, в большую коммуналку на улице Рубинштейна. Рассказы тети-фельдшера об ее работе поразили девочку, и еще в седьмом классе Аня Чемена решила стать врачом.

Когда началась война, Анна Борисовна была юной студенткой, третьекурсницей Первого медицинского института. Было лето, студенты сдавали сессию. «Мы с подругой занимались вместе – то она у меня, то я у нее в Лигово, они там в бараках жили... И вот сидим мы за учебниками, и вдруг ее мать выбегает на улицу, кричит нам «Война началась!»

Нельзя сказать, что студенты и преподаватели Первого меда в июне 41-го были охвачены паникой или смятением. «Никто ведь не думал, что немцы до Урала дойдут. Говорили – «Будем драться!», но мало кто предполагал, что эта война унесет миллионы жизней», – вспоминает Чемена. На фронт врачами ушли только те, кто перешел на пятый курс. Остальные остались доучиваться – потому что и на войне нужны знающие врачи.

Пришла блокадная зима. «Я сидела с учебником рядом с буржуйкой. Там более-менее тепло было, а у меня прямо за спиной, на столе стоял стакан с водой. И вода в нем замерзала», – вспоминает Алла Борисовна. Этот стакан все время вспоминается ей, когда она рассказывает о блокаде. Потом, правда, в соседней комнате сложили печку из кирпичей, трубу вывели в окно, и жили уже в тепле.

Несмотря на голод, Анна Борисовна все же закончила институт. Она решила ни в коем случае не пропускать ни одной лекции, ни одного экзамена. «Пропустишь – все уже, дальше не доучишься», – думала тогда молодая студентка. Однажды сдавать экзамен по акушерству и гинекологии она пришла одна-единственная со всего курса. Вытянула билет, ответила, а профессор начал гонять ее по всему курсу. Анна Борисовна испугалась, думала, что-то не так сказала. Но профессор, закончив спрашивать, сказал: «Я просто хотел проверить, попался ли вам удачный билет или вы действительно сумели в таких условиях подготовиться к экзамену». И поставил в зачетку «пять».

От чувства голода блокаднице помогали отвлекаться только повседневные заботы – принести воды с Фонтанки (да еще помочь соседкам наполнить ведра), убрать в квартире, растопить печку... «Не было сил обходить трупы, перешагивали через них, – вспоминает Анна Борисовна. – Много страшного было. Помню, всех жителей блокадного Ленинграда потряс страшный случай, когда женщина зарезала четырехлетнего сына своей соседки, чтобы затем продать его мясо...».

За несколько месяцев до окончания института приятель из института сказал Анне Борисовне, что на ВВС-5 требуются врачи. ВВС означало «военно-восстановительное строительство», куда Анну и приняли врачом. Через несколько месяцев после этого она получила диплом с отличием. Свой выпускной в блокадном городе Чемена вспоминает до сих пор – по меркам того времени это был настоящий банкет. Из 600 человек институт закончили всего около 200 – многие не смогли учиться в голодное время, многие умерли... Но каждый пришедший получил маленькую тарелочку с винегретом, ломтик сыра и колбасы, кусочек хлеба и стопочку водки.

Анне Борисовне выделили стационар на улице Восстания. На 15 койках лечились метростроевцы, которые во время войны занимались ремонтом рельсов, починкой вагонов и машин. Сами шахты метро в то время был «законсервированы», залиты водой. Как вспоминает Анна Борисовна, приступать к работе ей было совсем не страшно, хотя свою ответственность она осознавала. Большинство метростроевцев попадало в больницу либо с простудными заболеваниями, либо ослабшими от голода. Однако почти никто у Анны Борисовны не умирал – мужчины были молодые, здоровые (все-таки первоначально набирали их для работы в шахтах), да и кормили в больнице ослабевших – были обеды, ужины...

«Я голодала, потому что дополнительное питание мне не было положено», – говорит Анна Борисовна. Наверное, видя перед собой еду, голодать гораздо сложнее, чем когда ее не видишь. «Когда начинался обед, я просто уходила в свой кабинет и закрывала дверь», – рассказывает Чемена.

После войны Анна Борисовна продолжила лечить метростроевцев и проработала в поликлинике Метростроя до 1963 года. За это время она не раз спускалась в шахты, – почти все метро пешком прошла, изучая его санитарное состояние. А потом захотелось работы более подвижной, и Анна Борисовна перешла на «Скорую помощь». «Я пережила блокаду, но не считаю себя героем. Таких, как я, в то время много было. Именно поэтому мы и победили», – сказала мне напоследок блокадница.

Александра Балуева,
Фонтанка.ру

Воспоминания о жизни в блокадном Ленинграде, фотографии или другие документальные свидетельства тех времен, просим присылать по электронной почте на адрес .

Вчера отмечали 69 годовщину снятия блокады Ленинграда, 872 день стал последним днём голода для большинства жителей. С 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года ленинградские медики, как и все умирая от истощения, не оставляли лечебной работы, на рабочем месте обучаясь новой специальности, потому как практически все нозологии претерпели существенные изменения и появились давно забытые болезни.

Уже через два месяца блокады — к ноябрю 1941 года более 20% стационарных пациентов страдали алиментарной дистрофией, к новому 1942 году – 80%, в марте стали выявлять случаи цинги, уже в мае цинготных были десятки тысяч. Туберкулёз, сыпной тиф, дизентерия и инфекционный гепатит были настоящим бедствием, не только потому, что не существовало специфического лечения, голод приводил к нетипичному течению, тем не менее, смертность от инфекций была невысокой.

За всё время блокады в результате бомбёжек и артобстрелов от осколочных ранений пострадало 50 529 человек, из которых выжили 33 728. Средняя продолжительность лечения раненых — 28 дней, процент летальных исходов в хирургических госпиталях был низким, большинство раненых выздоравливало, максимум в 20% летальности был зафиксирован в первой половине 1942 года, что объяснялось большим количеством больных алиментарной дистрофией.

Возросло число бытовых и производственных травм за счёт привлечения к труду детей и подростков, засыпавших от усталости и из-за голодного обморока попадавших в работающие механизмы. Создавались местные санитарные части с широкой сетью медицинских пунктов и санитарных постов, на 200-300 трудармейцев выделяли санпост с сандружинницей, пост с медицинской сестрой обслуживал 500-600 человек, врачебный медицинский пункт – 1500—2100. Один санитарный врач должен был обслуживать до 3-4 тысяч тружеников тыла.

Хронические болезни никуда не делись, но стационарное лечение было доступно только в крайне тяжёлых случаях, что создало иллюзию резкого уменьшения, к примеру, ревматизма. В период блокады заметно реже встречались такие заболевания, как инфаркт миокарда, сахарный диабет, тиреотоксикоз, практически не отмечались аппендицит, холецистит, язвенная болезнь желудка. В результате истощения и отёков, язвы нижних конечностей были крайне обширными, с некрозами и инфицированием, нередко приводили к смерти.

В структуре заболеваемости 1942 -1945 гг. отмечен рост сердечно-сосудистых заболеваний, но увеличение числа больных в большей степени проявилось не в период наиболее сильного голода, а значительно позже. Во время блокады выявлялась тяжёлая стенокардия, возможно за счёт мобилизации внутренних ресурсов «на победу», лёгкие варианты не замечались. Но психические расстройства, наоборот, возросли, в 1942 году в двух действовавших психиатрических больницах находилось на лечении 7500 человек.

Весной 1942 года резко возросла остро развивающаяся форма гипертонической болезни, первыми её начали выявлять офтальмологи, с 1943 года был отмечен значительный рост госпитализаций. Сразу после окончания войны и 5 – 10 лет спустя кардиологи Волынский З. М. и Исаков И. И. обследовали 40 000 ленинградцев. Частота гипертонии у фронтовиков была выше в 2 – 3 раза, у переживших блокаду без дистрофии – в 1.5 раза, а после алиментарной дистрофии – в 4 раза.

Лидия Павловна, как вы пришли к выводу, что внуки блокадников чаще своих сверстников страдают от хронических заболеваний?

Изначально я занималась изучением здоровья взрослых, переживших в детстве блокаду Ленинграда. А в 1989 году увидела архивные документы, часть которых никто из исследователей не видел. В 2002-м защитила докторскую диссертацию на тему: «Особенности соматических заболеваний у людей старших возрастных групп, переживших в детстве блокаду Ленинграда». Одним из методов исследования было анкетирование более шестисот блокадников, приходивших ко мне на прием в городскую поликлинику № 112. Среди большого количества вопросов был и вопрос о состоянии здоровья внуков: имеют ли они установленные хронические заболевания, лежали ли из-за них в стационарах. После анализа результатов выяснилось, что 30% внуков блокадников уже страдают хроническими болезнями, а в группе сравнения этот процент был в два раза ниже. При этом дети блокадников существенно не отличались по состоянию здоровья от детей, родившихся в семьях из группы сравнения.

- Почему изучением состояния здоровья блокадников и их потомков стали заниматься так недавно?

До начала 2000 годов в структуре официальных отчетов о заболеваемости, смертности населения Петербурга не было такой социальной группы, как «блокадники», поэтому точной информации, необходимой для исследования не было.

- Что вы собираетесь выяснить в своей новой работе и как будете его проводить?

Я хочу выяснить, почему внуки блокадников пострадали больше, и почему пострадали именно они. В том, что дедушки и бабушки, пережившие голод в детстве, во многом определяют состояние здоровья внуков, уже было известно и до моих исследований на примере 5-ти месячного голода в Голландии (1944-1945 годы). В сотрудничестве с биологами я хочу провести генетические и морфологические исследования. Сотрудничать предполагаю, с учеными нашего города и Новосибирска. Надеемся на получение гранта для проведения исследований.

- Как на здоровье петербуржцев в целом отразилось их блокадное прошлое?

Женщины, в детстве пережившие блокаду Ленинграда, болеют сахарным диабетом более чем в 8 раз чаще по сравнению с группой сравнения. Они чаще страдают ожирением, артериальной гипертензией, например, у женщин, которым во время блокады было меньше 12 лет, чаще развивается артериальная гипертензия. У мужчин-блокадников чаще обнаруживается тяжелое течение атеросклероза коронарных артерий, чаще возникает желчнокаменная болезнь, но артериальная гипертензия, ожирение и сахарный диабет у них диагностируются с такой же частотой, что и в группе сравнения. То есть голодание по-разному повлияло на мальчиков и девочек. Я полагаю, что эти особенности возникают из-за различий в возрастных критических периодах развития мальчиков и девочек. При этом есть общие слабые места - раннее развитие и тяжелое течение атеросклероза аорты, поражение почек.

Выяснилось также, что если в целом у жителей Петербурга чаще возникают ишемические инсульты, то у блокадников - геморрагические. Полагаю, это происходит из-за чрезмерного употребления поваренной соли в осажденном городе — ее было достаточно.

- Сколько дней голодания наносят непоправимый вред организму?

Полное голодание больше 72 часов уже считается длительным и вызывает целый ряд перестроек в организме. Более длительное голодание приводит к глубоким метаболическим и гомеостатическим изменениям в организме как во время голодания, так и после него. Например, дети, оказавшиеся в блокированном Ленинграде в возрасте 2-3 лет, переставали ходить, говорить, а многие и улыбаться.

Я выяснила, казалось бы, парадокс: дети, пережившие блокаду Ленинграда, чаще оставались на второй год в общеобразовательной школе, но при этом они же чаще получали высшее или среднее специальное образование и становились успешнее своих сверстников. В чем причина? Дело в том, что после блокады государство уделяло большое внимание здоровью детей, выживших в осажденном городе, например, были созданы специальные программы реабилитации, работали лесные школы, где дети не только учились, но и поправляли здоровье. Однако в зрелом возрасте у бывших малолетних жителей блокированного Ленинграда раньше развивались хронические заболевания, и они чаще выходили на пенсию по болезни, раньше получали группу инвалидности. Таким образом, затяжное голодание повлияло не только на физическое состояние детей, оно во многом определило состояние их здоровья в последующие взрослые годы жизни, поскольку голод - мощнейший фактор, изменяющий регуляторные системы организма. Например, после блокады многие женщины детородного возраста возвращались к нормальной массе тела через ожирение, набирая до 40 кг жировой ткани.

Голодной зимой 1941-1942 годов у многих ленинградских женщин не было месячных: организм пытался выжить, пытаясь приспособиться к экстремальным условиям. Тем не менее, с августа по декабрь 1942 года в городе ежемесячно рождались дети, хотя их было очень мало: 291, 108, 59, 62, 99 новорожденных соответственно (для сравнения: год назад ежемесячно в городе появлялись на свет около 5000-6000 младенцев).

Голод отпечатался в сознании людей и стал их главным страхом — блокадники, с которыми я общалась, всегда имели дома запасы еды, а в 1990-е годы, во время приватизации, они вкладывали свои ваучеры в акции пищевых предприятий - «Дока-хлеба», «Петмола» и т. д.

Сейчас мне непонятно, почему людей считают блокадниками, только если они пробыли в осажденном Ленинграде не менее четырех месяцев. Этому нет медицинского объяснения. Каждый день голодания наносил организму ребенка непоправимый вред. У нас в городе живут до сих пор немногие из родившихся в конце 1943-го - январе 1944 года. Они, ленинградцы, родились в блокированном городе, но жителями блокадного Ленинграда не являются. Вот это парадокс из парадоксов. Сейчас они люди не имеют официального права лечиться в больнице для блокадников или в Госпитале для ветеранов войн.

- Если даже три дня голодания в детстве могут иметь отдаленные последствия , то как на здоровье россиян могут отразиться голодные девяностые годы ?

По данным экспертов Всемирной организации здравоохранения, в 1990-е годы каждый третий российский ребенок в возрасте до двух лет голодал. По данным российского правительства, горячее питание получали лишь 10% школьников, рационы питания наших детей обеспечивали лишь 20-40% всей потребности в витаминах и 70-90 % - потребности в белках и энергии. И это только официально признанные данные. Можно предполагать, что через некоторое время в нашей стране возникнут неблагоприятные изменения в структуре заболеваемости и смертности взрослого населения из-за голодного детства в 1990-х.

Доктор Питер

Работа в рамках проекта "МК-Урал" к 70-летию Победы

22 июня 1941 года для всего Советского Союза началась кровопролитная война. Уже 8 сентября 1941 года немцы взяли в блокаду город Ленинград. Студентка медицинского института Надежда Васильевна Куликова, родившаяся 21 августа 1924 года, жила в то время в Ленинграде с матерью и младшими братом и сестрой, отец был на фронте, где и погиб во время войны.

Голод начался уже через несколько дней после становления блокады. За три месяца суточные нормы хлеба, выдававшегося по карточкам, понизились до роковой отметки 125 грамм на человека. Рабочих в семье не было, и Надежда пыталась прокормить дорогих ей людей, как могла.

Учиться было очень тяжело. Утром нужно было идти до института пешком, несмотря на голод, холод и постоянные бомбежки. Она быстро привыкла к сиренам, оповещавшим город об очередной воздушной атаке. Из-за частых бомбежек студенты иногда на несколько часов опаздывали на учебу. Особенно тяжелой зимой 1941-го приходилось пробираться среди сугробов и трупов людей, умерших от голода. По окончании всех уроков, проходивших в ледяных аудиториях, лишенных, как и все дома, и отопления, и электричества, и воды, студентка отправлялась в госпиталь, где работала сестрой милосердия. Она нередко заступала на дежурства на крыше, откуда скидывала на землю «фугаски» - фугасные авиабомбы, которые сбрасывали на город фашистские самолеты. Если не успеть сделать это вовремя, все здание может сгореть. Работа была нелегкой, ведь приходилось работать в условиях бомбежки. Только скинешь одну фугасную бомбу - на другой конец крыши падают еще две. Так и приходилось бегать, превозмогая боль, усталость и изнеможение.

К счастью, благодарные солдаты, которых Надежде удавалось вылечить, делились с ней своим хлебом. Только благодаря этим подаркам она смогла выжить сама и кое-как прокормить брата и сестру, которые были иждивенцами. Мать же старалась прокормить себя самостоятельно.

Летом, когда жизнь блокадного города слегка улучшилась, маленькая семья решила устроить себе праздник: отметить день рождения Надежды. Тщательно порывшись по помойкам, сестры и мать нашли картофельные очистки и на олифе приготовили торт. «Никогда в жизни не ела ничего вкуснее», - говорила именинница.

Позже она не любила вспоминать об этих трагических днях, пережитых в юности. О своей жизни Надежда Васильевна практически не рассказывала, но этого и не требовалось: судьбы всех жителей блокадного Ленинграда были похожи.

Всю блокаду, с 8 сентября 1941-го и до 27 января 1944-го, Надежда прожила в Ленинграде, с трудом заботясь о своей семье. Год снятия блокады был последним в её обучении в медицинском институте. Итоговые экзамены перенесли на зиму, и уже в феврале 1944 года всем студентам-выпускникам предложили выбрать место, куда можно уехать на практику. Надежда не могла взять с собой мать, брата и сестру, но сама решила ехать туда, где будет мирно, тепло и много фруктов. Из предложенных вариантов, её выбор пал на Памир, который так и не смог оправдать её ожидания. Приехав на южную границу СССР, бывшая студентка разочаровалась: там были лишь голые скалы и голодуха. Так надеясь на здоровую, полноценную жизнь, она смогла питаться лишь немногим лучше, чем в блокадном городе. Зато, именно там она нашла своего будущего мужа.

Логинов Николай Артемьевич родился 22 мая 1924 года в небольшом городке Усть-Катав, расположенном в Уральских горах. Когда началась война, ему было 17 лет. На фронт брали лишь с 18-ти, и его отправили служить в Таджикистан, на границу с Афганистаном. Молодой солдат, дослужившийся до звания старшины и считавшийся хорошим пограничником, все время просился на фронт. Наконец пятнадцати военным, среди которых был и Николай, разрешили поехать на фронт. Отправляясь в свой последний обход постов, Николай остановился на берегу небольшой горной речки, по которой проходила граница. Во время дозора он любовался окрестностями, прощался с природой и горами, в которых прослужил несколько лет, когда на противоположном берегу вдруг раздался выстрел. Пуля угодила прямо в бедро Николая. Ранение было пустяковым, но эшелон, отходивший на следующий день, не взял с собой военного.

Доехать до фронта этому поезду так и не удалось: на подъезде прямо в вагон угодила одна из авиабомб, брошенных самолетами противника. Из пятнадцати пограничников не выжил никто. С тех пор Николай Артемьевич больше на фронт не просился.

Прослужив на границе до конца войны и получив два боевых ранения, Николай так и не смог вернуться домой: в то время срок службы засчитывался только фронтовикам. Военным тыла пришлось заново отслужить положенные годы.

Оставшись на границе, Николай встретился с врачом Надеждой. Через несколько лет они поженились, но Надежда прошла практику на полгода раньше, чем окончилась служба Николая. Написав своей семье о любимой женщине, супруг дал жене точный адрес, и Надежда одна поехала в незнакомые ей места, чтобы найти свой новый дом.

В одних лишь кирзовых сапогах и тонкой шинельке она добиралась до семьи мужа. Суровый уральский мороз, ночь, метель. Все люди сидят в домах у теплой печи, и лишь одинокая женщина бредет по незнакомой улице. Ноги давно промерзли, шинель не спасает от ветра, но она все равно стучится в ворота, хотя такой поздней ночью никто не ждет гостей. И всё же, хозяева, давно ожидающие жену любимого сына, которую они ни разу не видели, открывают ворота и впускают Надежду в теплый дом. Усадив ее у печи, они расспрашивают её о прошлой жизни и о своем сыне.

Надежда быстро подружилась с новыми родственниками, через полгода вернулся и Николай. Появились дети, среди них - мой дедушка, папин отец. До конца жизни Надежда и Николай жили в этом домике в Усть-Катаве. Она работала в больнице, на пенсию вышла майором запаса. Великая Отечественная война, оставившая глубокий след в судьбе каждого русского человека, закончилась, и люди постепенно стали восстанавливать свою страну и налаживать жизнь.

Прошло уже 70 лет со дня Великой Победы, и осталось совсем немного людей, кто помнит о тех днях, прожитых в молодости. Многие знают события этой войны только по рассказам родителей, родственников, из книг. Эту историю о Логиновых Надежде и Николае, моих прабабушке и прадедушке, я услышала из уст их сына Сергея. Сама я их не помню, оба ушли из жизни, когда я была совсем маленькой. После смерти Надежды, покинувшей этот мир раньше мужа, её сыновья нашли на чердаке их небольшого деревянного домика четыре больших мешка сухарей. Такая трагедия, пережитая в молодости, оставляет неуверенность в завтрашнем дне и страх в душе человека на всю оставшуюся жизнь.

Сам дом так и остался стоять на том же месте, я даже была там пару лет назад. Это небольшое деревянное строение. Бревенчатые стены, ровный пол, ковры на полу и стенах, большая русская печь, водопровод, отопление, электричество - его строил ещё отец Николая, а этот уютный домик с благоприятными условиями будет пригоден для жизни на несколько десятков лет вперед.

Следы блокады хранит и Санкт-Петербург, бывший Ленинград. Ещё полгода назад я видела, как на некоторых домах ещё остались граммофоны, у которых собирались истощенные люди, чтобы послушать радио - единственное доказательство тому, что город ещё жив. Тогда работали и некоторые театры и музеи. А в подъезде одного дома на Невском проспекте даже есть мраморная табличка, свидетельствующая о том, что во время войны там находилась единственная во всем городе парикмахерская. На некоторых домах поставлены и памятники кошкам, которые тоже спасали город в те года: сначала их ели, а потом они ловили крыс, угрожающих скудным запасам еды и являвшихся источником заболеваний. А на побережье Невы, на месте проруби, из которой в суровые блокадные зимы люди брали воду, находится памятник женщинам. И практически незаметные дыры в стенах домов и мостов, оставшиеся от попадания осколков рвавшихся снарядов, которые так и не стали реставрировать, чтобы сохранить память о блокаде - все напоминает о трагедии, которую пережили тысячи людей. И одна из многих - моя прабабушка, которая спаслась сама, дала жизнь дедушке, а значит папе и мне. Может быть, она и не спасла жизнь многим людям, как и мой прадедушка-пограничник, как и многие другие из моей семьи, кто погиб на войне или остался жив. Но победа, доставшаяся нашим предкам с таким трудом, складывалась из миллионов жертв, из миллиардов маленьких неизвестных подвигов, и каждый в той войне сделал все, что смог, и даже больше.

Наше поколение, у которого остались лишь воспоминания предков, должно ценить свою свободу и помнить, что очень многие заплатили за неё своей кровью. И лучшая благодарность, которую мы можем им принести - это не позволить вновь кому-то пройти по нашей земле, разрушить наши города, убить наших детей. Если каждый человек на планете будет стремиться к миру, больше никогда не будет войны.

В сентябре 1941 года немцы окружили Ленинград, и ленинградцам предстояло пережить вместе со своим городом 900 страшных блокадных дней. А на защите жизни и здоровья людей, как всегда, стояли медики. Зачастую врачам самим требовалась медицинская помощь, но они предпочитали об этом не думать, отдавая последние силы страждущим. У каждого доктора в блокадном Ленинграде была своя война – война со смертью. Врачи часто одерживали победу в схватке со смертью пациентов, но вот свою многим одолеть не удалось. В год 70-летия со Дня полного снятия блокады «Врачи Санкт-Петербурга» вспоминают подвиг врачей Ленинграда. С этого выпуска мы начинаем серию публикаций, посвященных медицине блокадного Ленинграда, истории медицинских учреждений в блокаду и судьбам ленинградских медиков.

Дистрофия и цинга – бич блокадного Ленинграда

Самыми тяжелыми испытаниями для осажденных горожан были голод и холод, возникшие из-за катастрофической нехватки продовольствия и проблем с отоплением. Спустя несколько недель с начала осени 1941 г. среди населения появились массовые случаи заболевания алиментарной дистрофией, которая в первую очередь поражала детей. В ноябре 1941 года люди, страдающие этим заболеванием, составляли около двадцати процентов от общего числа больных, а в 1942 году более восьмидесяти процентов всех ленинградцев перенесли алиментарную дистрофию. Она стала основной причиной гибели более миллиона горожан.

В марте 1942 года врачи стали выявлять отдельные случаи заболевания цингой, а в последующие два месяца число больных стало неудержимо расти. Одновременно появились пациенты, страдающие различного рода авитаминозами. С прорывом блокады и улучшением питания населения число больных алиментарной дистрофией и авитаминозами уменьшилось почти в 7 раз.

Одним из страшных последствий недоедания, дефицита тепла, бомбежек и других ужасов блокады стал рост числа больных туберкулезом, а также психическими и инфекционными заболеваниями. Только в 1942 году врачи психоневрологических диспансеров приняли 54 203 психических больных, а в двух действовавших психиатрических больницах находилось на лечении 7500 человек. Среди инфекционных болезней чаще всего встречались сыпной тиф, дизентерия и инфекционный гепатит, которые становились настоящим бедствием для медицинских работников.

Зачастую врачи не могли справиться с этими болезнями: не хватало необходимых лекарств, сказывалось плачевное санитарно-гигиеническое состояние. Но в большинстве случаев ценой невероятных усилий борьба за жизнь больных оканчивалась полной победой над болезнью.

Тысячи ленинградцев погибали от не прекращающихся ни днем, ни ночью бомбежек и обстрелов. Только в сентябре–ноябре 1941 года было ранено 17 378 человек, общее же число пострадавших от бомбардировок противника составило 50 529 человек за все время блокады, в том числе 16 747 убитыми и 33 728 ранеными. Ранения получали, главным образом, горожане среднего возраста, но самым страшным было то, что среди пострадавших нередко оказывались дети и подростки. Почти всегда это были тяжелые осколочные травмы, чаще всего встречались ранения головы, груди и нижних конечностей.

Организация медицинской помощи в условиях блокады

После начала блокады произошла реорганизация системы здравоохранения, которая в то время полностью подчинилась условиям войны. Для координации научной деятельности городского здравоохранения при Ленгорздравотделе был образован Ученый совет. При нем для улучшения диагностики и лечения были созданы комитеты по изучению алиментарной дистрофии, авитаминозов, гипертонической болезни, аменореи. Вопросы, связанные с организацией медицинского обслуживания населения, Ленгорздравотдел решал при активном участии ученых-медиков.

Координацией работы лечебных учреждений города занимался организованный при Ленгорздравотделе Госпитальный совет. В него входили известные ученые, специалисты, представители различных ведомств и организаций.

В сентябре 1942 года на одном из заседаний Ученого совета было предложено ввесті должности главного терапевта города и старших терапевтов районов.

С началом блокады особое внимание уделялось дисциплине среди медицинского персонала. В обязанности всех руководящих медицинских работников и главных врачей вменялись строгий учет рабочего времени, предупреждение любых нарушений правил внутреннего распорядка со стороны медицинского персонала. Под особый контроль взяли выдачу больничных листов.

Медицинские пункты на оборонительных сооружениях

На ближних подступах к Ленинграду и в самом городе в тяжелых условиях блокады и при постоянных артобстрелах рабочие, служащие и учащиеся продолжали возводить оборонительные сооружения. Медицинские работники и здесь не оставались в стороне. На всех оборонительных участках были созданы местные санитарные части с широкой сетью медицинских пунктов и санитарных постов.

Работа таких санчастей была тщательно продумана и спланирована. Например, санитарный пост во главе с санитарной дружинницей был рассчитан на обслуживание 200–300 трудармейцев, пост с медицинской сестрой – на 500–600 человек, врачебный медицинский пункт – на 1500–2100.

Один санитарный врач (или эпидемиолог) должен был обслуживать до 3–4 тысяч человек. Врачи, сестры и санитарные дружинницы проявляли исключительную самоотверженность. Они, подчас забывая о личной безопасности, оказывали помощь пострадавшим от вражеской артиллерии и авиации.

Медицинская служба на промышленных предприятиях

Важным направлением было медико-санитарное обслуживание работников промышленных предприятий. Задачи медиков в их деятельности на предприятиях осложнялись тем, что рабочие места ушедших на фронт мужчин заняли женщины и подростки. Недостаточная профессиональная подготовка новых рабочих, а то и вовсе ее отсутствие, возрастные особенности, тяжелые условия труда – все это влекло за собой рост производственного травматизма и увеличение числа профессиональных болезней.

Летом 1942 года на предприятиях, перешедших на изготовление оборонной продукции, как самостоятельные медицинские организации были созданы медсанчасти. Они выполняли лечебно-профилактическую работу всех медико-санитарных учреждений, обслуживая работников предприятий, а также, по мере возможности, и членов их семей. К началу 1943 года в городе действовало 15 таких медико-санитарных частей.

Амбулаторная служба

Вместе с реорганизацией деятельности предприятий изменился и режим работы лечебно-профилактических учреждений города. Время работы поликлиник и амбулаторий открытого типа, а также детских консультаций было определено с 9.00 до 19.00 часов. Дежурство врачей для оказания неотложной помощи устанавливалось с 19.00 до 22.00 часов. Год спустя этот режим был несколько изменен, и с ноября 1942 года поликлиники Ленинграда работали с 9.00 до 17.00 часов. С 17.00 часов до 9.00 часов утра следующего дня в каждой поликлинике и консультации находился дежурный медицинский персонал.

Медицинские научные общества

Несмотря на суровые условия блокады, весной и летом 1942 года возобновили работу большинство научных медицинских обществ Ленинграда. 26 апреля 1942 года после недолгого вынужденного перерыва вновь продолжило свою деятельность в Ленинграде и Советском Союзе Хирургическое общество Н.И. Пирогова. Первое заседание проходило под председательством И.П. Виноградова. Темы докладов этого и последующих заседаний общества были продиктованы военным временем и блокадными условиями жизни города: «Огнестрельные ранения прямой кишки», «Гипсовый сапожок, заменяющий скелетное вытяжение при переломах бедра», «Новый аппарат для одномоментной репозиции при переломах костей предплечья», «К казуистике осколочных ранений», «Хирургические осложнения при дистрофии», «О кишечной непроходимости при дефектах питания», «Наложение гипсовой повязки в вертикальном положении при переломах бедра» и т. п.

12 мая 1942 года впервые после начала блокады собрались члены Терапевтического общества им. С.П. Боткина. Большая часть докладов была посвящена алиментарной дистрофии и авитаминозам, цинге и пеллагре. Одно из специальных заседаний общества было посвящено темам беременности, родов и послеродового периода при алиментарной дистрофии, а также лечению детей, страдающих этим заболеванием.

19–20 сентября 1942 года по инициативе и при активной помощи членов Хирургического общества состоялась общегородская научная конференция хирургов, посвященная проблемам хирургии военного времени. Злободневность рассматриваемых на конференции вопросов была очевидна. На заседаниях обсуждались методы лечения огнестрельных ранений конечностей с помощью глухих гипсовых повязок, огнестрельных повреждений тазобедренного сустава, огнестрельных повреждений грудной клетки, легких и плевры.

За время блокады на городские лечебные учреждения было совершено не менее 140 артиллерийских и авиационных нападений, что привело к потере более 11 тысяч больничных коек. На военные госпитали было совершено 427 нападений, в результате чего было потеряно более 26 тысяч коек; 136 человек были убиты, 791 человек – ранены и контужены. За время блокады в результате 226 авианалетов и 342 артиллерийских обстрелов было утрачено почти 37 тысяч госпитальных коек.

Материал предоставлен российским онлайн-музеем фармации и медицины IMPERIAL MUSEUM