«… 23 июня 1941 года. Дивизии вермахта продвигаются быстро. Бордели не успевают за частями, и штабы переполнены жалобами нижних чинов на перебои в услугах проституток. Начальникам тыловых подразделений объявить служебное предупреждение и обязать в кратчайшее время снабдить бордели трофейным транспортом…».

Генерал-полковник Франц Гальдер - начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта издал в 1968-1971 годах свои служебные дневники. Авторские права, по инициативе политбюро ЦК КПСС, перекупил «Воениздат» и продублировал мемуары гитлеровского военачальника для советских читателей.

Большевистский вариант книжки не выдерживает никакой критики. Безобразный перевод, отсутствие иллюстраций и многочисленные купюры цензоров девальвируют «взгляд» военного теоретика на войну.

Проза получилась тоскливая. Простому читателю нужно морщить лоб, чтобы продраться сквозь статистику цифр к «художественной картинке» военного сюжета. Зато для профессиональных историков мемуары Франца Гальдера стали настоящей бомбой. Они заставили по-новому взглянуть на события Второй мировой войны.

Оказывается, у вермахта существовала целая сексуальная инфраструктура. Были передвижные бордели, отсутствие которых сказывалось на боеспособности немецкой пехоты. Однако интересен не этот факт, а то, что основной поток жалоб нижних чинов на недостаточное сексуальное обеспечение поступал именно в штаб 11-й армии, которая двигалась в южном направлении на Николаев и Одессу.

Следует напомнить, что Гитлер вторгся на территорию СССР, имея под ружьем 5 миллионов 200 тысяч человек. В группе армий «Север» и «Центр» не было жалоб на недостаток борделей и только на юге (!) проституток не хватало.

На юге без проституток

11-я армия вермахта, под командованием генерал-полковника Ойгена фон Шоберта, прошла «героический» путь. 22 июня 1941 года она смяла пограничные гарнизоны в Молдавии и стала стремительно продвигаться на восток.

Три корпуса «зацепились» в Крыму, один (8 000 солдат) остался под Севастополем, а половина состава продолжала двигаться в глубь нашей страны.

Фон Шоберту не повезло. Он погиб 21 сентября 1941 года в Николаеве, когда его самолет сел на заминированный аэродром в Широкой Балке. Однако именно этот генерал проникся нуждами своих солдат и срочно затребовал от тыловиков «сексуальное довольствие».

Интенданты откликнулись. 11 августа два борделя (29 женщин) прибыли на танках в Вознесенск и еще два «застряли» под Николаевом со стороны Водопойских хуторов.

Наш город обороняла 9-я армия, которая оказалась почти в окружении и была вынуждена спешно отходить через наплавную переправу к Одессе. Фон Шоберт вызвал авиацию, однако советским частям удалось переправиться через реку. 16 августа 1941 года немецкие войска вошли в Николаев.

Об интимной стороне жизни вермахта в первые месяцы войны известно мало. Сохранились воспоминания николаевца Вячеслава Острожко (будущий технолог мостостроительного отряда), озвученные им в интервью журналисту областного телевидения к 43-летию победы над Германией. Это 1988 год.

Вот небольшая выдержка из его рассказа: «… Вышли с сестрой на пустынную улицу (Советская). Ветер по мостовой гонял разноцветные бумажки. Это были деньги… Мы огляделись по сторонам, увидели раскрытые двери магазинов и керосиновых лавок, стало как-то необъяснимо страшно. Так страшно, что сестричка потянула меня домой. Я же схватился за дерево и прислушался…
За поворотом раздались звуки, и к гостинице возле нашего дома подъехали два автомобиля, крытых брезентами. Из кузовов выпорхнули ярко одетые женщины в шифоновых платьях. Они смеялись и о чем-то громко говорили между собой. Посреди серой улицы это было настолько необычно, что мы с сестрой застыли…».

В город прибыл немецкий походный бордель, который разместился на центральной улице. Эти воспоминания 13-летнего мальчика - единственный косвенный источник о сексуальной инфраструктуре 11-й армии вермахта.

Стационарные заведения

17 июля 1941 года Гитлер издает указ, согласно которому создается «Имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий» под руководством Альфреда Розенберга. Именно эта организация скрупулезно регламентирует отношения немецких властей с местным населением.

Из-под пера тыловых чиновников выходят сотни документов, определяющих до мелочей жизнь 70 миллионов советских граждан, оставшихся на завоеванных землях. Весь этот тыловой архив достаточно полно сохранился и хорошо изучен современными историками.

Сексуальная жизнь населения на оккупированных территориях определялась рядом нормативных актов, которым неукоснительно следовали все немецкие администрации.

Во-первых, рассчитывалась пропускная способность и логистика борделей немецких гарнизонов. Для рядового состава по штату полагалось иметь одну проститутку на 100 солдат. Для унтер-офицеров эта цифра была снижена до 75, а для офицеров -- до 50 клиентов на человека.

Жестко определялась производительность труда. «Солдатской» проститутке нужно было обслужить за месяц не менее 600 человек, «офицерской» -- 200. Женщинам, работающим в элитных борделях люфтваффе, было немного легче, им полагалось принять только 60 клиентов из расчета 1 барышня на 20 летчиков или 50 человек наземного персонала.

Во-вторых, на работу в военную секс-индустрию устроиться было трудно. Проститутки получали жалованье 700 рейхсмарок в месяц, страховку, ежегодный оплачиваемый отпуск и налоговые льготы для открытия своего бизнеса в Германии после победы на Восточном фронте.

В 1941-м отбор кандидатур для тыловых борделей был строгим. Женщина должна быть чистокровной немкой, отменного здоровья, без телесных изъянов, ростом не ниже 170 сантиметров и обладать хорошими манерами. Позднее требования были смягчены, и на работу стали брать светловолосых украинок.

Сохранился «распорядок дня» солдатского борделя в Житомире. В этом документе всё расписано по минутам: 6.00 - медосмотр; 9.00 -- завтрак (суп, картофель, каша и 200 граммов хлеба); 9.30-11.00 -- выход в город; 11.00-13.00 -- пребывание в гостинице, подготовка к работе; 13.00-13.30 -- обед (суп или борщ, 200 граммов хлеба); 14.00-20.30 -- обслуживание клиентов; 21.00 - ужин; 22.00 - 5.45. - ночной сон. Думается, что подобное расписание имели все стационарные заведения на оккупированной территории Украины.

Весь процесс происходил согласно уставу сухопутных войск. Солдат для посещения борделя получал у командира талон, которых рядовому гренадеру полагалось 5 штук в месяц, и проходил медосмотр.

По прибытии в заведение он регистрировал талон на кассе, а корешок сдавал в канцелярию воинской части. Разовое посещение проститутки обходилось рядовому от 2 до 3 марок. Время «потребления» услуги -- 15 минут, время «притязания» (разговоры) - 3-4 минуты.

Однако мелочная инструкция от тыловых чиновников плохо работала в условиях жесткой реальности.

В условиях жесткой реальности

Немцы заняли Николаев, население которого помнило еще первую германскую оккупацию. Однако горожане успели отвыкнуть от дореволюционных публичных домов. Совнарком СССР еще в 1929 году констатировал, что в Советском Союзе устранены все социальные условия, порождающие проституцию.

Поначалу полевые бордели вермахта и местные жители существовали автономно друг от друга. Однако вскоре «военные» проститутки уехали на восток за своими частями, а в городе начала создаваться тыловая сексуальная инфраструктура.

Об этой стороне жизни оккупированного города мы знаем очень мало. Известно, что по адресу Московская, 31 (угол Потемкинской) в гостинице офицеров люфтваффе был открыт первый элитный бордель, где трудились женщины, приехавшие из Германии.

Однако уже в начале 1942 года появились два заведения для нижних чинов, фольксдойче и сотрудников местной жандармерии. Одно располагалось по адресу: 2-я Слободская, 44, во дворе продуктового склада, второе -- на Спасском спуске, 14 (угол Шоссейной -- бывшая Фрунзе).

Представление о том, как работали эти учреждения, можно получить из прямого источника. В газете «Deutsche Bug-Zeitung», которая издавалась Николаевским генеральным комиссариатом, в номере от 23 ноября 1942 года появилась любопытная статья.

Здесь ни убавить, ни прибавить. Вот прямая цитата от профессионального переводчика:

«§ 1. Проституцией могут заниматься только женщины, состоящие в списках проституток, имеющие контрольную карточку и регулярно проходящие осмотр у специального врача на венерические болезни.

Лица, предполагающие заниматься проституцией, должны регистрироваться для занесения в список проституток. Занесение в список проституток может произойти лишь после того, как военный врач, к которому проститутка должна быть направлена, дает на это разрешение. Вычеркивание из списка также может произойти только с разрешения соответствующего врача.

§ 2. Проститутка должна при выполнении своего промысла придерживаться следующих предписаний:
1.Заниматься своим промыслом только в своей квартире, которая должна быть зарегистрирована ею в жилищной конторе.
2. Прибить вывеску к своей квартире по указанию соответствующего врача на видном месте.
3. Проститутка не имеет права покидать свой район города.
4. Всякое привлечение к совместной проституции и вербовка партнеров на улицах и в общественных местах запрещены.
5. Проститутка должна неукоснительно выполнять указания врача, регулярно и точно являться в указанные сроки на обследования.
6. Половые сношения без резиновых предохранителей запрещены.

§ 3. Санкции.
1. Смертью караются женщины, заражающие немцев или лиц союзных наций венерической болезнью, несмотря на то, что они перед половым сношением не знали о своей венерической болезни.
2. Принудительными работами в лагере сроком не менее 6 месяцев караются женщины, занимающиеся проституцией, не будучи занесенными в список проституток; лица, предоставляющие помещение для занятия проституцией вне собственной квартиры проститутки».

Сколько николаевских женщин пожелали зарегистрироваться в списках городских проституток, неизвестно. Перед отступлением немцы сожгли документы. Зато известно другое: интимные отношения местных барышень с оккупантами определялись конфликтом менталитетов.

В 2011 году автор этих строк имел долгую беседу с последней живой подпольщицей лягинского «Центра» Адель-Гайден Келем-Лермонтовой (в быту Галина Адольфовна). Это гражданская жена знаменитого Александра Сидорчука.

Справка: 9 марта 1942 года Александр Петрович Сидорчук совершил самую крупную диверсию в истории николаевского подполья. Уничтожил 27 самолетов, 25 авиамоторов, бензохранилище и два ангара. Погиб целый авиационный полк.
__________________________________________________________________

Так вот, Галина Адольфовна во время оккупации работала в столовой офицеров люфтваффе не простым официантом, а целым администратором. Она «кормила» здесь самого (!) Генриха Гиммлера.

В моем архиве сохранилась диктофонная запись этой беседы. Есть смысл привести выдержку из нее.

« - Галина Адольфовна, хочу задать лобовой вопрос… Он немножко некорректный… Можно?
- Мне, Сергей, уже все можно.
- Вы проработали всю оккупацию в столовой немецких летчиков. У вас в подчинении был персонал. Помните, вы говорили о четырех молодых официантках?
- Да, работали девочки…
- Они выполняли только обязанности официанток? Или было что-то другое?
- Не понимаю.
- Их не принуждали к интимным отношениям с посетителями?
- Да, что вы, Сергей (машет руками и смеется). Немцы - это люди-функции. Если офицер пришел в столовую, он должен есть, в парикмахерскую - стричься, в прачечную - сдать белье. Бесполезно строить глазки молодому парню, он пришел к тебе по делу. Хочешь строить глазки - иди в бордель, там твои глазки оценят…
- И что, никаких романтических отношений вне борделя?! А на улице… любовь с первого взгляда?..
- Упаси Бог! (опять смеется). Они все зашоренные насквозь, им сказано идти в бордель за любовью, они туда и идут… Хотя… помню… один унтер признал, что ребенок от него. Но признал потому, что девчонку пожалел, на младенца сразу паек выписали… А так… нет… нет… За любовью -- только в бордель…
- И что вот так вот за 953 дня оккупации никаких несанкционированных контактов?
- А... вы про это, Сергей. Ну, конечно же, были контакты. Сколько угодно…. За булку хлеба или литр молока можно было получить все, что хотели. Вы не забывайте, люди были голодны. Голод был страшный. Если у матери дома трое маленьких детей плачут, то она за кусок колбасы на все согласна. Этим почти всегда пользовались… Особенно полицейские из местных… Женщинам нужно было как-то выживать…».

«Женская работа» окончилась 28 марта 1944 года. Части 61-й гвардейской и 243-й стрелковой дивизии 3-го Украинского фронта освободили Николаев от оккупантов.

Как сложилась дальнейшая судьба женщин, работавших в сексуальной инфраструктуре вермахта, неизвестно. Можно только предполагать. Одни ушли с немцами на запад, другие попали в лагеря НКВД, третьи навсегда уехали из города, чтобы не подвергаться общественной обструкции.

Это наши матери и бабушки, которые в нечеловеческих условиях сохранили жизнь своим сыновьям и внукам. Их дети родили своих детей, а дети детей -- своих. Суровое прошлое сопровождает нас и не отпустит еще долго…

Эта статья и документальный фильм расскажут о такой разной судьбе женщин во время Второй мировой войне и их стремлении выжить и продолжить род человеческий. Сначала вы узнаете, как жили и рожали заключенные немецкого концлагеря, а затем увидите, как решали проблему продолжения рода и выживания французские женщины под оккупацией нацистов.

Станислава Лещинска (на фото), акушерка из Польши, в течение двух лет до 26 января 1945 года оставалась в лагере Освенцим и лишь в 1965 году написала этот рапорт.

«Из тридцати пяти лет работы акушеркой два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг. Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных.

Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки. На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины - на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут.

В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки - необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама. Немецкие лагерные врачи - Роде, Кениг и Менгеле - не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении. А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными.

О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга. Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце. Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача - спасать жизнь в любой ситуации.

Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом. В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий.

Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле.

До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности. Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака. Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани. После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами.

В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации. Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей. Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов. Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака.

Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам. Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий. Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди... Ее губы беззвучно шевелились - видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил... она не могла издать ни звука - только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного. Что было более трагичным, трудно сказать - переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы. Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив. Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них. Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года).

У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима. Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка.

Памятник Станиславе Лещинске в Церкви Святой Анны около Варшавы.

Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то - я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети - вопреки ожиданиям - рождались живыми, красивыми, пухленькими. Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете - улыбку ребенка.

Станислава Лещинска (1896 - 1974) оставалась в лагере до 26 января 1945 года, но лишь в 1965 году смогла написать этот рапорт...

Любовь и секс во время оккупации / Amour et Sexe Sous Loccupation

Лето 1942 года Франция хочет забыть о немецкой оккупации... Нам хотелось утонуть в вихре лихорадочных страстей отвлечься от реальностей, но после этого всегда наступало хмурое утро...

В условиях, когда смерть очень близко, инстинкт выживания даёт о себе знать. Жизнь сопротивляется смерти даже если рядом рвутся бомбы, так как жажда жизни очень сильна несмотря на ужасы, происходящие вокруг. Замечено, что во время войн сексуальное поведение человека активизируется до максимума. Об этом феномене и будет рассказано в этом фильме, содержащем эксклюзивные интервью и редкие киноматериалы, созданные немецкими кинооператорами.

Германия обвинила поляков и украинцев в массовых изнасилованиях немецких женщин

Министр национальной обороны Польши Антоний МАЧАРЕВИЧ заявил, что Германия должна выплатить его стране компенсацию за преступления, совершенные в годы войны. В ответ представитель МИД ФРГ Вильгельм ХОЛТОФФ пригрозил обнародовать документы о сексуальных и других преступлениях союзников, чье поведение на оккупированной территории мало чем отличалось от действий фашистских зондеркоманд.

Немцы устали каяться. Германия считает, что заплатила за все сполна, и готова пересмотреть свою позицию по многим вопросам, связанным с событиями, происходившими на ее территории после окончания войны.

Мы готовы представить доказательства совершенных против германского народа преступлений, ответственность за которые лежит на поляках и их союзниках - украинских националистах, - заявил Вильгельм Холтофф. - Ранее, следуя навязанным нам принципам евроатлантической солидарности, а также вопреки исторической правде, мы возлагали ответственность за многочисленные изнасилования немецких женщин на русских. Теперь же готовы назвать истинных виновников.

Холтофф рассказал, что комиссией под руководством профессора Юргена Рольфа уже подготовлены документы, основанные на хранившихся в архивах тайной полиции - штази показаниях нескольких миллионов немок, подвергнувшихся насилию со стороны польско-украинских оккупантов.

Гитлеровцы в оккупированной Европе старались вести себя довольно прилично и не насиловали всех подряд, а ходили по борделям

Расследование этих преступлений началось еще по распоряжению первого советского коменданта Берлина - генерал-полковника Николая Берзарина, однако результаты по политическим причинам тщательно скрывались.

Сам Берзарин был убит 16 июня 1945 года в результате теракта, осуществленного по приказу премьер-министра польского правительства в изгнании Томаша Арчишевского, находившегося в Лондоне. Тот опасался, что правда об изнасилованиях повредит имиджу Польши. И вот, она сама напросилась.

Скорее всего, набирающий обороты скандал будет иметь далеко идущие последствия. Счет за сексуальные и другие преступления против мирного населения Германии могут получить американцы, французы и англичане.

В американских концлагерях для немецких военнопленных только за 1945 год от голода и болезней умерло более миллиона человек

Бесславные ублюдки

Накануне дипломатического скандала в Германии вышла книга «Когда пришли солдаты». Профессор истории Мириам Гебхардт привела там факты и цифры, на которые не закроешь глаза. Согласно только задокументированным свидетельствам, американцы подвергли сексуальному насилию 190 тысяч немок, а британцы и французы - более ста тысяч. Многие случаи, особенно касающиеся издевательств над детьми, настолько вопиющие, что Гебхардт вообще не решилась включить их в работу.

Американским военнослужащим, отправлявшимся на другой континент, обещали «эротическое приключение», и именно эту «миссию» они выполняли с особым рвением. Ко всему прочему, для дискриминированных в США негров европейское «приключение» стало способом «отомстить белым», - пытается объяснить действия союзников на оккупированной территории специалист по истории Второй мировой войны профессор Мэри Робертс из университета Висконсина.

В Антверпене фашистов держали в клетках зоопарка, но хотя бы кормили и поили

Лагерная пыль

По завершении боевых действий в плен к англо-американским войскам попало более четырех миллионов немецких вояк, однако союзническое командование отчиталось всего о трех миллионах.

Первый послевоенный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр в свое время спрашивал представителей госдепартамента США: «Куда делись 1,5 миллиона пленных? Почему они не вернулись домой?» Вашингтон до сих пор не дал ответа. Канадский исследователь Джеймс Бак считает, что эти немцы были уничтожены в лагерях смерти, созданных американцами. Известно, что на территории самой Германии было открыто 19 лагерей. Впрочем, «лагерь» - название не совсем подходящее. Скорее - загон.

Не было даже тентов, лишь изгородь из колючей проволоки вокруг поля, скоро превратившегося в болото, - вспоминал бывший солдат вермахта Михаэль Прибке, содержавшийся в лагере у Кобленца. - Все узники спали под дождем, на ветру, лежа в грязи, как свиньи. Иногда привозили еду - давали по картофелине в день. Позже я встретил своего дядю, и он рассказал: а знаешь, в Берлине русские кормили немцев кашей из своих полевых кухонь.

Во всех лагерях условия содержания были абсолютно одинаковыми.

Туалетами служили просто бревна, брошенные поверх канав, выкопанных у изгородей из колючей проволоки. Но из-за слабости люди не могли до них добраться и ходили на землю. Скоро многие из нас так ослабли, что не могли даже снять штаны, - вспоминает о своем лагере на Рейне рядовой Георг Вейс. - Но недостаток воды был хуже всего. По трое с половиной суток у нас не бывало воды вообще. Мы пили свою мочу...

Христианская святыня Монте-Кассино...

То же о своей жизни в лагере Гота вспоминает капрал Гельмут Либих: «Однажды ночью пошел дождь, и стенки норы, вырытой в песчаном грунте для укрытия, обрушились на людей. Они были так слабы, что задохнулись прежде, чем к ним подоспели на помощь товарищи».

Командующий союзническими войсками в северо-западной Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр был прекрасно осведомлен о положении пленных, но считал расточительством тратить продовольствие на немцев. Однако у экономии не было никаких причин. Адъютант Эйзенхауэра по особым вопросам генерал Эверет Хаджес посетил склады в Напле и Марселе и докладывал: «Припасов больше, чем мы сможем когда-либо использовать. Простираются в пределах видимости».

Через какое-то время американцы стали готовиться к возвращению домой и начали передачу пленных союзникам. Часть лагерей перешла к французам, часть - к англичанам.

...была разрушена марокканцами до основания

Когда я приехал принимать командование в Дитерсхайм, я не сразу понял, что нахожусь в лагере. Перед нами была только грязная земля, населенная живыми скелетами, некоторые из которых умирали прямо на моих глазах, - рассказал капитан Жюльен Бойль. - Особенно меня поразили дети с голодными кругами енотов вокруг глаз и безжизненным взором. Все женщины из-за раздувшихся животов казались беременными.

По рассказам экс-заключенных Рейнберга, последним действием американцев перед приходом англичан было заравнивание одной секции лагеря бульдозером, причем многие ослабшие узники не могли покинуть своих нор.

Новые хозяева оказались не намного лучше. В своей книге «Немцы под британцами» Патриция Михан рассказывает о буднях Британского исполнительного филиала, где она работала секретарем с 1945 по 1950 год:

«Почти 40 000 немцев в возрасте от 16 до 70 лет были арестованы и помещены в концентрационные лагеря и Центры прямого допроса, где к ним применялись зловещие методы третьей степени - жгли глаза прожекторами и держали в морозильных камерах.

Казни шли каждый день. В конце концов расстрелы были сочтены слишком дорогими, повешение - слишком долгим; Британский исполнительный филиал запросил разрешение на использование гильотины, обеспечивающей шесть казней за 14 минут. Первым был казнен тринадцатилетний мальчик после находки у него портрета Адольфа Гитлера».

Британский персонал подвергался наказаниям за любое общение с покоренной нацией.

Не было ни улыбок, ни игры с детьми, ни предложений еды или сладостей. Англичане и немцы ездили в разных экипажах и вагонах, но сексуальное насилие над немецкими фрау при этом не возбранялось. В итоге, когда в июле 1951 года британская администрация закончила свою деятельность и вернулась домой, 80 процентов немок страдали от венерических заболеваний.

Именно эти факты грозится обнародовать Вильгельм Холтофф.

Французский экспедиционный корпус гумьеров...

Звериная жестокость

К демаршу министерства иностранных дел Германии присоединилась Национальная ассоциация жертв «мароккината». Организация получила свое название в честь зверств на территории Италии и Германии, которые с 1943 по 1945 год совершал французский экспедиционный корпус, где служили гумьеры - представители туземных племен Марокко.

Этим подразделением войск союзников только во время освобождения Италии от гитлеровцев были изнасилованы как минимум 80 тысяч женщин, - выступил с оценкой масштабов случившегося президент ассоциации Эмилиано Сиотти.

Историки считают, что ведомые французскими офицерами марокканцы намного превзошли в своей жестокости даже фашистов. Рапорты сопровождавших корпус английских и американских офицеров подробно описывают, как гумьеры прямо на улицах насилуют женщин, маленьких девочек и мальчиков-подростков. Мужчин, которые посмели вступиться за своих жен и детей, убивали с особой жестокостью, часто кастрируя и тоже насилуя. Дошло до того, что партизаны некоторых областей Италии прекратили воевать с немцами и начали спасать окружающие села и деревни от марокканцев.

...под присмотром американских союзников изнасиловал в Италии более 80 тысяч женщин и детей

Одно из самых жутких деяний марокканских гумьеров в Европе - история освобождения от немецких войск местечка Монте-Кассино. Командовавший экспедиционным корпусом «Сражающейся Франции» генерал Альфонс Жюэн решил стимулировать своих подчиненных и произнес перед ними речь: «Солдаты! Вы боретесь не за свободу своей земли. На этот раз я говорю вам: если вы выиграете битву, то для вас будут лучшие в мире дома, женщины и вино. Пятьдесят часов после победы вы будете абсолютно свободны в своих действиях. Никто не накажет вас потом, что бы вы ни совершили!»

Марокканцы с криками во славу Пророка пошли в бой и 14 мая 1944 года захватили это древнее аббатство центральной Италии.

Североафриканские солдаты насиловали женщин группами по два или три человека, но у нас также собраны показания женщин, изнасилованных 100, 200 и даже 300 солдатами, - рассказывает Эмилиано Сиотти.

Марокканцы выбирали для групповых изнасилований наиболее красивых девушек. К каждой из них выстраивались очереди. Так, двух сестер - 18-летнюю Марию и 15-летнюю Лючию изнасиловали более 200 гумьеров каждую. Младшая сестра умерла от полученных травм, старшая сошла с ума.

В больнице города Сиены союзники изнасиловали 24 девочек в возрасте от 12 до 14 лет, - вспоминает архиепископ Тоскабелли. - А в городе Эспериа марокканцы надругались над всем женским населением старше пяти лет. Священник местной церкви Санта-Мария-ди-Эсперия, дон Альберто Террилли попытался остановить их. Его схватили, привязали к дереву и насиловали нескольких часов, после чего он умер.

В июне 1944 года глава Ватикана Папа Пий XII отправил протест генералу Шарлю де Голлю, в котором изложил просьбу принять меры к насильникам и ввести в Рим христианские войска. В ответ он получил заверения о сердечном сочувствии и письмо, объясняющее, что «отличающиеся слабой моралью итальянские женщины сами провоцируют мусульман-марокканцев».

Ничего не напоминает? Теми же словами в Европе совсем недавно объясняли поведение мигрантов по отношению к местным женщинам. Мол, фрау и мадемуазель сами виноваты. Неужели они так и не извлекли никаких уроков?

Антонина Гинзбург во время ареста, 1979 год. Источник: ru.wikipedia.org

Около 12% населения оккупированных территорий в той или иной мере сотрудничали с немецко-фашистскими захватчиками.

Педантичные немцы нашли работу для всех желающих. Мужчины могли служить в полицейских отрядах, а женщины шли посудомойками и уборщицами в солдатские и офицерские столовые. Впрочем, честным трудом зарабатывали далеко не все.

Горизонтальное предательство

К «половому» вопросу на оккупированных территориях немцы подошли со свойственной им пунктуальностью и расчетом. В крупных городах были созданы публичные дома, сами фашисты называли их «бордель-хаусами». В таких заведениях трудилось от 20 до 30 женщин, а за порядком следили солдаты тыловой службы и военная полиция. Никаких налогов или податей немецким «смотрящим» сотрудницы домов терпимости не платили, все заработанное девушки уносили домой.

В городах и деревнях при солдатских столовых организовывались комнаты для свиданий, в которых, как правило, «работали» женщины, трудившиеся тут же посудомойками и уборщицами.

Но, по наблюдениям тыловых служб вермахта, созданные публичные дома и комнаты для свиданий не справлялись с объемом работ. Напряжение в солдатской среде росло, вспыхивали ссоры, которые заканчивались смертью или ранением одного солдата и дисбатом для другого. Проблема была решена возрождением на оккупированных территориях свободной проституции.

Чтобы стать жрицей любви, женщина должна была зарегистрироваться в комендатуре, пройти медицинское освидетельствование и сообщить адрес квартиры, где она будет принимать немецких солдат. Медицинские обследования были регулярными, а заражение оккупантов венерической болезнью каралось смертной казнью. В свою очередь, немецкие солдаты имели четкое предписание: при сексуальных контактах в обязательном порядке использовать презервативы. Заражение вензаболеванием было весьма серьезным преступлением, за которое солдата или офицера разжаловали и отправляли в дисбат, что почти приравнивалось к смертному приговору.

Денег за интимные услуги славянские женщины на оккупированных территориях не брали, предпочитая натуральную оплату - консервы, буханку хлеба или шоколад. Дело было не в моральном аспекте и полном отсутствии меркантильности у сотрудниц домов терпимости, а в том, что деньги в период военных действий особой ценности не имели и кусок мыла обладал гораздо большей покупательской способностью, чем советский рубль или оккупационные рейхсмарки.

Наказали презреньем

Женщины, которые работали в немецких домах терпимости или сожительствовали с немецкими солдатами и офицерами, открыто порицались соотечественниками. После освобождения территорий сотрудницы военных борделей часто бывали биты, их стригли наголо и при любом удобном случае поливали презрением.

Кстати, местные жители освобожденных территорий очень часто писали доносы на таких женщин. Но позиция властей оказалась иной, ни одного дела за сожительство с врагом в СССР заведено не было.

«Немчиками» в Советском Союзе называли детей, которые рожали женщины от немецких захватчиков. Очень часто младенцы появлялись на свет в результате сексуального насилия, поэтому судьба их была незавидна. И дело вовсе не в строгости советских законов, а в нежелании женщин растить детей врагов и насильников. Но кто-то мирился с ситуацией и оставлял детей оккупантов в живых. Даже сейчас на территориях, захваченных немцами в период Второй мировой войны, можно встретить пожилых людей с типично немецкими чертами лица, которые родились во время войны в глухих деревнях Советского Союза.

Никаких репрессий в отношении «немчиков» или их матерей не было, что является исключением. Например, в Норвегии женщины, уличенные в сожительстве с фашистами, подвергались наказаниям и преследовались по закону. Но больше всего отличились французы. После падения фашистской империи за сожительство с немецкими солдатами и офицерами было репрессировано около 20 тысяч француженок.

Гонорар в 30 серебренников

С первого дня оккупации немцы вели активную пропаганду, выискивали людей, которые были недовольны советской властью, и склоняли их к сотрудничеству. На захваченных советских территориях издавались даже свои газеты. Естественно, журналистами в таких изданиях работали советские граждане, которые стали добровольно работать на немцев.

Вера Пирожкова и Олимпиада Полякова (Лидия Осипова ) стали сотрудничать с немцами чуть ли не с первого дня оккупации. Они были сотрудниками профашистской газеты «За Родину». Обе были недовольны советской властью, а их семьи в той или иной мере пострадали во время массовых репрессий.

Газета «За родину» — оккупационная немецкая двухцветная газета выходившая с осени 1942 года до лета 1944 года. Источник: ru.wikipedia.org

На врагов журналистки работали добровольно и всецело оправдывали любые действия своих хозяев. Даже бомбы, которые фашисты сбрасывали на советские города, они называли «освободительными».

Обе сотрудницы при приближении Красной армии эмигрировали в Германию. Никакого преследования со стороны военных или правоохранительных структур не было. Более того, Вера Пирожкова в 90-е годы вернулась в Россию.

Тонька-пулеметчица

Антонина Макарова является самой известной женщиной-предательницей Второй мировой войны. В возрасте 19 лет комсомолка Макарова оказалась в «Вяземском котле». Из окружения вместе с молодой санитаркой выходил солдат Николай Федчук . Но совместное скитание санитарки и бойца оказалось недолгим, Федчук бросил девушку, когда они добрались до его родной деревни, где у него была семья.

Дальше Антонине пришлось двигаться в одиночку. Поход комсомолки завершился на Брянщине, где ее задержал полицейский патруль печально известной «Локотской республики» (территориальное образование русских коллаборационистов). Пленница приглянулась полицаям, и они взяли ее к себе в отряд, где девушка фактически выполняла обязанности проститутки.

Дома терпимости для армейцев появились сразу после того, как началась Вторая мировая война. Министр внутренних дел Германии Вильгельм Фрик стремился оградить солдат от венерических заболеваний, удержать их от изнасилований и содомии, поэтому приказал создать на оккупированных территориях бордели для вермахта.

На протяжении войны были открыты более 500 подобных заведений, которые поделили между собой Западный и Восточный фронты.

Категории

Изначально дамы из публичных домов делились по категориям. Одни предназначались для ублажения солдат, другие – сержантского состава, некоторые – офицеров. Позже категории упразднили.

Например, встречать летчиков фрау полагалось в опрятной одежде, с аккуратным макияжем, за чем тщательно следили. Постельное и нательное бельё должно было быть идеально чистым, меняться для каждого посетителя дома терпимости.

Из-за большей численности сухопутных войск и ограничений по времени девушка встречала солдат, лёжа в постели уже в нижнем белье. В таких борделях постельное менялось после каждого десятого посетителя.

За соблюдением санитарных норм следил управляющий борделем (по образованию - медик). Он отвечал и за физическое здоровье девушек. Их каждый день осматривал врач. Если было нужно, он отправлял фрау на профилактические и лечебные процедуры. Бордели делали небольшими - до 20 работниц в каждом. Немецкие солдаты могли посещать дома терпимости до 5-6 раз в месяц. Случалось и такое, что командиры лично выдавали счастливые талончики, чтобы поощрить бойца. Не запрещалось лишать солдат посещений борделей за повинности. Это помогало поддерживать военную дисциплину в роте.

Представителей союзных войск (итальянцев, венгров, румын, словаков) к заветным фрау не пускали. Венгры сами смогли организовать нечто похожее на немецкие дома терпимости. Для итальянских солдат и офицеров был создан бордель «Итальянское казино», расположившийся в Сталино (нынешний Донецк). Там работали 18 девушек. Их рабочий день начинался в 6 утра. Желающих ублажиться было настолько много, что приходилось идти на дополнительные уступки. Один из документов 1942 года утверждает: «Так как имевшихся во Пскове публичных домов для немцев не хватало, то они создали так называемый институт санитарно-поднадзорных женщин или, проще говоря, возродили свободных пpоcтитуток. Периодически они также должны были являться на медицинский осмотр и получать соответствующие отметки в особых билетах (медицинских удостоверениях)».

Жизнь девиц домов терпимости вряд ли была обременительной. Они получали жалованье, страховку, льготы. Если бы Третий рейх продолжил существование ещё 30 лет, фрау стали бы пенсионерками, претендующими на повышенные суммы за участие в боевых действиях.

Мобильные бopдели

Борделей и пpоcтитуток всё-таки не хватало, поэтому войска стали возить за собой дома терпимости на колёсах. В них обитали чистокровные арийки. Они проходили строгий отбор, нередко фанатично относились к национал-социалистической идеологии, должны были работать из патриотических побуждений. Факт существования передвижных домов подтверждают записи в дневнике генерала Гальдера. «Текущие вопросы: лагеря для военнопленных переполнены; танкисты требуют новые моторы; войска двигаются быстро, публичные дома не успевают за частями», - писал он.

Пребывание в любых борделях было регламентировано. Перед самим приёмом у девицы солдат проходил инструктаж у своего начальства. Одно из предписаний строго обязывало бойцов пользоваться презервативами (их выдавали бесплатно). Об этом ему напоминали и специальные вывески, которые солдат мог увидеть на стенах дома терпимости. Плату за услуги (три рейхсмарки) нужно было вручить девушке, зафиксировать это в талоне. Также в него вносились данные о фрау: имя, фамилия, учётный номер. Хранить документ нужно было в течение двух месяцев. Делалось это на случай обнаружения венерического заболевания. По сохранённому талону без труда можно было установить личность виновницы.

Некоторые русские женщины добровольно выходили замуж за офицеров, чиновников и солдат вермахта. В 1942 году появился циркуляр НКВД СССР, который признавал женщин, имевших связи с нацистами, проcтитутkами и предательницами. Начальникам управлений НКВД нужно было начинать свою работу на освобождённых территориях с арестов ставленников и пособников немцев, в том числе владельцев публичных домов.

Однако не все русские женщины добровольно встречались с немцами. Некоторые из них выполняли приказы советского командования, собирали разведывательные сведения. На глазах у своих делать это было стыдно. Таких фрау звали «фашистскими подстилками».

Полковник КГБ Зоя Воскресенская вспоминает историю 25-летней Оли из Орла. После начала войны девушка добровольно попросилась на фронт. В военкомате молодой человек предложил ей стать разведчицей, поскольку Оля хорошо знала немецкий. Два раза в месяц комсомолке нужно было закладывать в тайник донесение и вынимать оттуда новое задание. После оккупации города Оля быстро втянулась в офицерскую среду, проводила вечера в ресторанах, делая вид, что по-немецки знает лишь пару слов. В контрольные дни она ходила к тайнику, но заданий в них не появлялась, а донесения девушки никто не забирал. Сбежать из города не удавалось. Гитлеровцы господствовали в нём больше 20 месяцев. Вскоре Орёл освободили. Советскому командованию доложили якобы о предательстве «девки Ольги». Девушку арестовали, она предстала перед военным трибуналом. Полковник КГБ, выслушав историю комсомолки, посоветовала ей подробно описать ситуацию и попросить пересмотра дела в Верховном суде. Через несколько месяцев справедливость восторжествовала - Олю реабилитировали за «отсутствием состава преступления».