Пехота Российской империи: история, форма, оружие. Русская пехота на Балканах: огонь и контроль Русский пехотный

История российской армии - это неотъемлемая часть отечественной культуры, знать которую необходимо каждому, кто считает себя достойным сыном великой русской земли. Несмотря на то, что Русь (в последующем Россия) вела войны на протяжении всего времени своего существования, конкретное разделение армии, отведение каждой ее составляющей отдельной роли, а также введение соответствующих отличительных знаков начали происходить лишь во времена императоров. Особое внимание заслужили пехотные полки - нерушимый костяк империи. Этот тип войск имеет богатую историю, так как каждая эпоха (и каждая новая война) вносила в них колоссальные изменения.

Полки нового строя (17-й век)

Пехота Российской империи, как и кавалерия, ведет начало с 1698 года и является последствием армейского реформирования Петра 1. До этого времени преобладали стрелецкие полки. Однако желание императора не отличаться от Европы взяло свое. Численность пехоты составила более 60% всех войск (не считая казачьих полков). Предвещалась война со Швецией, и помимо имеющихся солдат были отобраны 25 тысяч новобранцев, проходящих военную подготовку. Офицерский состав формировался исключительно из иностранных военных и людей дворянского происхождения.

Российские военные делились на три категории:

1. Пехота (сухопутные войска).
2. Ландмилиция и гарнизон (местные силы).
3. Казачество (иррегулярная армия).

В целом новое формирование составило около 200 тысяч человек. Причем пехота выделялась как основной тип войск. Ближе к 1720 году ввелась новая система званий.

Изменения в вооружении и обмундировании

Униформа и вооружение также претерпели изменения. Теперь российский солдат полностью соответствовал образу европейского военного. Помимо основного оружия - ружья, пехотинцы имели штыки, шпаги и гранаты. Материал для формы имел лучшее качество. Большое значение придавалось ее пошиву. Начиная с этого времени, и до конца XIX века существенных изменений в русской армии не происходило. Если не считать формирования элитных полков - гренадеров, егерей и т.д.

Пехота в войне 1812 года

Ввиду предстоящих событий (нападения Наполеона Бонапарта на Россию), о которых стало точно известно из донесений разведки, новый военный министр Барклай де Толли, недавно назначенный на данный пост, счел необходимым сделать массовые преобразования в русской армии. Особенно это касалось пехотных полков. В истории этот процесс известен как военные реформы 1810 года.

Пехота Российской империи на тот момент находилось в плачевном состоянии. И не потому что была нехватка кадров. Проблема заключалась в организованности. Именно этому моменту и было посвящено внимание нового военного министра.

Подготовка армии 1812 года

Подготовительные работы к войне с Францией были представлены в докладной записке, имеющей заголовок «О защите западных пределов России». Она же была утверждена Александром 1 в 1810 году. Все идеи, изложенные в данном документе, стали воплощаться в реальность.

Система центрального управления армии была также реорганизована. В основу новой организации легли два момента:

1. Учреждение военного министерства.
2. Учреждение управления большой действующей армией.

Русская армия 1812 года, ее состояние и готовность к военным действиям являлись итогом 2-летней работы.

Структура пехоты 1812 года

Пехота составляла большую часть армии, в ее состав входили:

1. Гарнизонные части.
2. Легкая пехота.
3. Тяжелая пехота (гренадеры).

Что касается гарнизонной составляющей, то она являлась ничем иным, как резервом сухопутной части и отвечала за своевременное пополнение рядов. В состав также входили морские пехотинцы, хотя командование этими частями осуществлялось Министерством

Пополнение литовским и финляндским полками организовало лейб-гвардию. Иначе ее называли элитная пехота.

Состав тяжелой пехоты:

• 4 гвардейских полка;
• 14 полков гренадеров;
• 96 полков пеших войск;
• 4 полка морской пехоты;
• 1 батальон каспийского флота.

Легкая пехота:

• 2 гвардейских полка;
• 50 полков егерей;
• 1 флотский экипаж;

Гарнизонные войска:

• 1 гарнизонный батальон лейб-гвардии;
• 12 гарнизонных полков;
• 20 гарнизонных батальонов;
• 20 батальонов внутренней стражи.

Помимо вышеперечисленного, в состав русской армии входили кавалерия, артиллерия, казачьи полки. В каждой части страны набирались ополченские формирования.

Воинский устав 1811 года

За год до начала военных действий на свет появился документ, отображающий правильные действия офицеров и солдат в процессе подготовки к бою и во время него. Название данной бумаги - воинский устав о пехотной службе. В нем прописывались следующие моменты:

• особенности обучения офицеров;
• обучение солдат;
• расположение каждой боевой единицы;
• набор рекрутов;
• правила поведения солдат и офицеров;
• правила построения, марша, отдачи чести и т.п.;
• ведение огня;
• приемы рукопашного боя.

А также множество других составляющих армейской службы. Пехота Российской империи становилась не только защитой, но и лицом государства.

Война 1812 года

Русская армия 1812 года составляла 622 тысячи человек. Однако к западной границе была выведена лишь треть всей армии. Причиной этого стало расформирование отдельных частей. Южная русская армия все еще находилась в Валахии и Молдавии, так как только закончилась война с Турцией, и необходимо было осуществлять контроль территории.

Финляндский корпус, находящийся под командованием Штейнгеля, составлял около 15 тысяч человек, но его расположение находилось в Свеаборге, так как ей предназначалось стать десантной группой, которая осуществит высадку на Балтийском побережье. Таким образом командование планировало разбить тыл Наполеона.

Большая часть войск располагалась по гарнизонам в различных частях страны. Большое количество солдат располагалось в Грузии и других областях Кавказа. Это объяснялось ведением войны с персами, которая закончилась лишь в 1813 году. Немалое количество войск было сосредоточено по крепостям Урала и Сибири, тем самым обеспечивая сохранность границ Российской империи. То же самое касается и казачьих полков, сосредоточенных на Урале, в Сибири и Киргизии.

В целом российские военные были готовы к нападению французов. Это касалось и количества, и обмундирования, и вооружения. Но по перечисленным выше причинам к моменту вторжения захватчиков на отражение атаки направилась лишь ее треть.

Вооружение и униформа 1812 года

Несмотря на то что командование придерживалось использования войсками ружей одного калибра (17,78 мм), в действительности на вооружении находилось более 20 различных калибров ружей. Наибольшее предпочтение отдавалось ружью образца 1808 года с трехгранным штыком. Преимуществом оружия были гладкий ствол, слаженный ударный механизм и удобный приклад.

Холодное оружие пехоты - это сабли и палаши. У многих офицеров было Как правило, оно представляло собой холодное оружие, эфес которого состоял из золота или серебра. Самым распространенным типом являлась сабля с гравировкой «За храбрость».

Что касается брони, то она практически вышла из обмундирования пехоты. Лишь только у кавалерии можно было встретить подобие доспеха - панцири. К примеру, кирасы, которые предназначались для защиты туловища кирасира. Такая броня была способна выдержать удар холодного оружия, но никак не пулю огнестрельного.

Униформой российских солдат и офицеров являлись мундиры, утонченно сшитые и подогнанные под хозяина облачения. Главной задачей такой формы было предоставить своему обладателю свободу передвижения, при этом ничуть его не стесняя. К сожалению, этого нельзя было сказать о парадных мундирах, доставляющих серьезное неудобство офицерам и генералам на званых вечерах.

Элитные полки - егеря

Наблюдая за тем, как специальные воинские формирования прусаков, имеющие название «егеря», позволяют противнику добиваться поставленных целей, один из отечественных главнокомандующих решил сформировать подобное подразделение в русской армии. Изначально кандидатами стали лишь 500 человек, имеющих опыт в охотничьем деле. Егерские полки Российской империи - это своего рода партизаны конца XVIII века. Их набирали исключительно из лучших воинов, проходивших службу в мушкетерских и

Обмундирование егерей было простым и не отличалось яркими цветами мундира. Преобладали темные цвета, позволяющие сливаться с окружающей средой (кусты, камни и т.п.).

Вооружение егерей - это лучшее оружие, какое только могло быть в рядах русской армии. Вместо сабель они носили штыки. А мешки предназначались лишь для пороха, гранат и провианта, которого могло хватить на три дня.

Несмотря на то, что сыграли ключевую роль во многих битвах и являлись незаменимой опорой для легкой пехоты и кавалерии, их расформировали в 1834 году.

Гренадеры

Название воинского формирования пошло от слова «гренада», т.е. «граната». По сути, это была пехота, вооруженная не только ружьями, но и большим количеством гранат, которые применялись для штурма крепостей и прочих стратегически важных объектов. Т.к. стандартная гренада весила немало, то для того чтобы попасть в цель, необходимо было подобраться к ней поближе. На это были способны только воины, отличающиеся мужеством и большим опытом.

Русские гренадеры набирались исключительно из лучших солдат обычной пехоты. Главная задача этого рода войск - это подрыв укрепленных позиций противника. Естественно, что гренадер должен был отличаться дюжей физической силой, дабы унести в сумке большое количество гранат. Изначально (при Петре 1) первые представители данного рода войск формировались в отдельные части. Ближе к 1812 году создавались уже дивизии из гренадеров. Такой тип войск просуществовал до Октябрьской революции.

Вовлечение России в Первую мировую войну

Преобладающее экономическое соперничество между Англией и Германией стало причиной начала столкновения более 30 держав. Российская империя в Первой мировой войне имела свое место. Будучи обладательницей мощнейшей армии, она стала на страже интересов Антанты. Как и прочие державы, Россия имела свои взгляды и рассчитывала на земли и ресурсы, которые можно было бы присвоить путем вмешательства в мировую баталию.

Армия России в Первой мировой войне

Несмотря на отсутствие авиации и бронетехники, Российская империя в Первой мировой войне не нуждалась в солдатах, так как их число превышало 1 млн человек. Хватало и ружей, и патронов. Основная проблема была со снарядами. В истории данное явление известно как «снарядный кризис». После пяти месяцев ведения войны склады российской армии опустели, что привело к необходимости покупать снаряды у союзников.

Обмундирование солдат заключалось в суконной рубахе, шароварах и фуражке темно-зеленого защитного цвета. Сапоги и ремень также были незаменимыми солдатскими атрибутами. В зимнее время выдавались шинель и папаха. За годы войны пехота Российской империи не потерпела изменений в униформе. Разве что сукно сменили на молескин - новый материал.

На вооружении стояли винтовки Мосина (или трехлинейка), а также штыки. Вдобавок солдатам выдавались подсумки и наборы для чистки ружей.

Винтовка Мосина

Также известна как трехлинейка. Почему так называется - вопрос актуальный по сей день. Известно, что винтовка Мосина - это оружие, которое было востребовано с 1881 года. Ее использовали даже во время Второй мировой войны, так как она сочетала в себе три главные характеристики - простоту эксплуатации, точность и дальнобойность.

Трехлинейка почему так называется? Дело в том, что раньше калибр вычислялся исходя из длины. Использовались специальные линии. В то время одна линия составляла 2,54 мм. Патрон винтовки Мосина составлял 7,62 мм, что подходило под 3 линии.

Гренадеры считались ударной силой пехоты, и поэтому в гренадерские части традиционно отбирали самых рослых и физически крепких рекрутов. Причем общее число гренадер, объединенных в крупные подразделения, в русской армии было относительно невелико: только Лейб-гренадерский полк имел 3 гренадерских батальона, остальные гренадерские полки состояли из 1 гренадерского и 2 мушкетерских батальонов. Кроме того, для усиления обычных пехотных подразделений в каждом мушкетерском полку (по образцу Франции) была введена одна гренадерская рота на каждый батальон. При этом гренадерские роты запасных батальонов, не участвовавших в походах, сводились в гренадерские батальоны и бригады и следовали за войсками, являясь боевым резервом пехотных дивизий и корпусов.
Гренадеры носили общеармейскую пехотную форму; знаком отличия этого элитного рода войск являлись металлические эмблемы «гренады о трёх огнях» на кивере и красные погоны. Между собой гренадерские полки различались начальными буквами названия полка, вышитыми на погонах.

Гренадер пехотного полка в парадной форме и гренадер - унтер-офицер егерского полка в походной форме

Пехота средняя - МУШКЕТЕРЫ

Мушкетёрами в российской армии называли солдат стрелковых частей; мушкётеры являлись основным видом русской пехоты. Правда, в 1811 году мушкетёрские полки переименовали в пехотные, однако роты сохранили название мушкетёрских, и на протяжении всей войны 1812 г в русской армии пехотинцев по привычке продолжали называть мушкетёрами.
Мушкетёры носили общеармейскую форму, внешне отличаясь от других родов пехоты только значком на кивере – «гренадой об одном огне». На парадах мушкетёры пристегивали к киверам высокие черные султаны, однако на походе султаны снимались, чтобы не мешали в бою. Между собой пехотные полки различались разноцветными погонами по старшинству в дивизии: красными, белыми, желтыми, зелеными, синими и планшевыми; на всех погонах вышивался номер дивизии, в которую входил полк.


Мушкетер Одесского и унтер-офицер Симбирского пехотного полков в летней форме, мушкетер Бутырского пехотного полка в зимней форме

Пехота легкая - ЕГЕРЯ

Егеря представляли собой вид легкой пехоты, которая часто действовала в рассыпном строю и вела огневой бой на максимальных дистанциях. Именно поэтому часть егерей снабжалась редким и дорогим для того времени нарезным оружием (штуцерами). В егерские роты обычно отбирались люди небольшого роста, очень подвижные, хорошие стрелки: одной из важнейших задач егерей в сражениях было «выбивать» снайперским огнем офицеров вражеских подразделений. Так же приветствовалось, если новобранец был знаком с жизнью в лесу, так как егерям часто приходилось ходить в разведку, передовые дозоры, нападать на сторожевые пикеты врага.
Егерская форма походила на общеармейскую пехотную форму мушкетеров; разница заключалась в цвете панталон: в отличие от всех остальных пехотинцев, носивших белые панталоны, егеря и в бою, и на параде надевали панталоны зеленого цвета. Кроме того, ранцевые ремни и перевязи егерей не белились, как это делалось в остальных видах пехоты, а имели черный цвет.

Рядовой 20-го и унтер-офицер 21-го егерских полков

Инженерные войска - ПИОНЕРЫ

Этот «неброский» вид войск, который часто забывают вспомнить, когда речь заходит о героизме пехоты, играл исключительно важную роль в войне. Именно пионеры строили (зачастую под огнем врага) оборонительные укрепления, разрушали вражеские крепости, возводили мосты и переправы, без которых невозможно продвижение армии вперед. Пионеры и саперы обеспечивали и оборону, и наступление войск; без них ведение войны было фактически невозможно. И при всем при том слава победы всегда принадлежала пехоте или кавалерии, но никак не пионерным частям…
При общеармейской форме пионеры российской армии носили не белые, а серые панталоны и черный с красной выпушкой приборный цвет. Гренады на киверах и жгуты на эполетах были не золоченые, а серебрёные (оловянные).

рядовой и штабс-капитан 1-го пионерного полка

Иррегулярная пехота - ОПОЛЧЕНИЕ

Этот род войск в то время не был предусмотрен уставом ни одной из армий Европы. Ополченцы появились только в России, когда нашествие принесло угрозу самому существованию государства, когда весь русский народ поднялся на защиту Отечества. Ополченцы зачастую совершенно не имели нормального оружия, они вооружались взятыми из дома плотницкими топорами, устаревшими саблями и трофейными ружьями. И, тем не менее, именно ополченцы сыграли самую важную роль в Отечественной войне, только они сумели за короткий срок поднять численность российской армии до того уровня, который смог «раздавить» многочисленную наполеоновскую армию нового типа. Это далось очень дорогой ценой: домой вернулся только 1 из 10 ополченцев, отправившихся защищать Отечество…
Форма одежды ополченцев была очень разнообразной; фактически в каждом уезде организатор ополчения разрабатывал свой образец формы, непохожий на форму ополчения соседнего уезда. Однако зачастую все эти виды формы основывались на традиционном казачьем кафтане, получавшем в разных уездах разные цвета; общим для формы ополченцев являлся так называемый «ополченческий крест» с девизом «За Веру и Отечество», крепившийся на шапках ополченцев.


Рядовые ополченцы и офицеры Петербургского и Московского ополчения

ПАРТИЗАНЫ

Русские партизанские отряды Отечественной войны 1812 г были двух видов. Одни формировались из армейских (в основном кавалерийских) частей, подчинялись верховному командованию, выполняли его задания и носили свою полковую форму, пользовались штатным оружием. Другие партизанские отряды создавались стихийно из крестьян – жителей оккупированных районов. Бойцы этих отрядов ходили в своей крестьянской одежде, а в качестве оружия использовали плотницкие топоры, вилы, серпы и косы, кухонные ножи и дубинки. Огнестрельное оружие в таких отрядах поначалу было большой редкостью (в основном охотничьи ружья), однако со временем партизаны вооружались трофейными французскими ружьями, пистолетами, саблями и палашами; некоторые особо сильные отряды иногда ухитрялись добыть и использовать в бою 1-2 пушки…

Традиционная военная история склонна оперировать большими масштабами - главнокомандующие отдают распоряжения, войска проводят операции, которые заканчиваются успехом или неудачей. Взгляд историка редко отвлекается от карты театра боевых действий и спускается «вниз», к отдельным частям. В этой статье мы рассмотрим типичные действия русских пехотных рот и батальонов на Балканах в 1877–1878 годах и проблемы, с которыми сталкивались солдаты и офицеры.

В Русско-турецкой войне 1877–1878 годов с российской стороны участвовали более ста пехотных полков и стрелковых батальонов. Они были главными участниками таких ярких событий как переправа через Дунай у Систово , первый Забалканский поход Передового отряда генерала И.В. Гурко, оборона Шипки , взятие Ловчи и три штурма Плевны. Мы не будем анализировать конкретные сражения, но постараемся привести примеры, иллюстрирующие типичные действия и проблемы русской пехоты в полевых боях 1877–1878 годов.

Начало сражения

Бой начинался задолго до соприкосновения и даже зрительного контакта с противником. Войска перестраивались из походного порядка в боевой на дистанции эффективного артиллерийского огня (обычно около 3000 шагов). Полк наступал, имея два батальона в первой линии и один батальон в резерве, или наоборот - с одним батальоном впереди. Второй вариант позволял сохранить больше резервов, а значит командующий расширял свои возможности парировать неожиданные удары. Начальникам было выгоднее располагаться вместе с резервами, чтобы не утратить управление боем, но это соблюдалось не всегда. Так, полковник И.М. Клейнгауз, герой первого штурма Плевны 8 июля 1877 года, погиб, находясь в передовых частях своего Костромского полка. Генерал М.Д. Скобелев перед штурмом Зелёных гор на подступах к Плевне просил своего подчинённого генерал-майора В.А. Тебякина, командовавшего Казанским полком, находиться в резерве, но тот не удержался от соблазна лично повести свой полк в атаку и был сражён гранатой.

Здесь стоит сделать отступление, которое будет служить «путеводной нитью» в нашем рассказе. Вопреки распространённому мнению, к 1870-м годам русские военные уже хорошо понимали, что нарезные винтовки и новые артсистемы способны создавать труднопреодолимую огневую завесу. В этой связи стали необходимыми тактические изменения - например, переход к более редким построениям. Не менее явственно вставал вопрос о том, как уберечь людей от огня, не теряя контроль над боем.

Русский пехотный полк состоял из трёх батальонов. Каждый батальон делился на пять рот, одна из которых именовалась стрелковой. Обычно именно эта рота формировала стрелковую цепь впереди построения батальона - бойцы рассыпались вперёд на дистанции 2–5 шагов друг от друга. Остальные роты строились в сомкнутые колонны позади стрелковой цепи.

Обыкновенное построение батальона. Схема автора

Как правило, четыре сомкнутые роты выстраивались в шахматном порядке, имея впереди стрелковую цепь. Таким образом, получались три боевые линии - цепь, первые две роты (1-я боевая линия) и вторые две роты (2-я боевая линия). Интервалы между колоннами в одной боевой линии редко превышали длину колонн по фронту, а дистанция между цепью и 1-й боевой линией чётко оговаривалась уставом - ровно 300 шагов. Такая строгость обуславливалась заботой о том, чтобы 1-я боевая линия успела прийти на помощь цепи в случае угрозы, но практика показала, что расстояние было выбрано неудачно. Во-первых, близость 1-й линии к цепи вела к напрасным потерям; во-вторых, 1-я линия тяготела к цепи, что вело к сгущению последней и преждевременному расходу резервов. Полковник А.Н. Куропаткин отмечал эту ошибку у Казанского полка во время сражения за Ловчу 20–22 августа 1877 года.

После войны на Балканах некоторые русские военачальники предлагали увеличить уставную дистанцию до 500–600 шагов, но по настоянию тогдашних военных авторитетов в новой инструкции говорилось, что цепь, 1-я и 2-я линии должны сами определять дистанцию. В целом построение батальона отличалось излишней густотой, а три боевые линии нередко «наползали» друг на друга.

Трудности управления

Специалисты, среди которых участник Русско-турецкой войны генерал-майор Л.Л. Зедделер, советский теоретик А.А. Свечин и современный американский исследователь Б.У. Меннинг, критиковали рассыпание в цепь всего одной роты. С их точки зрения, в этом случае батальон использовал лишь 1/5 своей огневой мощи, однако на практике даже одна рота не всегда развивала свой огонь в полную силу, так как дальняя стрельба в русской армии не приветствовалась. «Хорошая пехота скупа на огонь , - цитировал генерал М.И. Драгомиров видного французского теоретика маршала Т.-Р. Бюжо, - Частая стрельба есть средство, которым трусы стараются заглушить в себе чувство страха» .

Управление пехотной цепью и её огнём было непростой задачей, поэтому в стрелковую роту старались назначать наиболее смышлёных и компетентных офицеров - впрочем, и их возможности были ограничены. Офицер мог более-менее контролировать происходящее в радиусе 20 шагов, остальное пространство не покрывалось его голосом и часто было скрыто от его взора. Рожки, некогда являвшиеся символом лёгкой пехоты, специализировавшейся на действиях в рассыпном строю, к 1870-м годам были признаны негодными. На манёврах для подачи сигналов пробовали использовать свистки, но в бою они, видимо, не применялись - команды обычно подавались голосом, а частные начальники, прапорщики и унтер-офицеры повторяли её и передавали дальше. Трудности управления хорошо видны из описания боя на Шипке 11 августа 1877 года, который вели роты Орловского пехотного полка:

«[…] горсть сражавшихся с каждым часом уменьшалась и уменьшалась; в некоторых местах цепь до того поредела, что один человек занимал пространство в 20 и более шагов. Правому флангу угрожали обходом целые колонны, а потому к шести часам фланг этот стал подаваться назад, а за ним и центр. Управлять цепью на такой пересечённой местности, как настоящая, положительно не было возможности: голос заглушался громом выстрелов, а подаваемых знаков не замечала и десятая часть цепи, скрытая кустами. Таким образом, невольное отступление началось, хотя и шаг за шагом».

От ротного командира в бою зависело очень многое - обычно гораздо больше, чем от батальонного, который после ввода своего батальона в боевую линию обычно терял возможность влиять на события и присоединялся к одной из рот. Ротному нужно было управлять своей цепью, принимать множество самостоятельных решений, приспосабливаться к местности, поддерживать связь с другими ротами, заботиться о своих флангах - всему этому мешала масса обстоятельств, неизбежных в любом бою.

Прежде всего, ротные командиры часто гибли и получали ранения, поэтому им рекомендовалось ознакомить своих подчинённых с боевыми задачами и заблаговременно назначить нескольких заместителей. Если ротный командир выбывал из строя, рота сталкивалась с серьёзной проблемой, характерной для всей русской армии. Дело в том, что всем в роте распоряжался именно её командир (нередко через головы командиров взводов и отделений). Таким образом, младшие начальники (прапорщики и штабс-капитаны) утрачивали инициативность, авторитет и навык командования. В различных частях с этой проблемой боролись по-разному - так, в 14-й дивизии, прославившейся при переправе через Дунай и обороне Шипки, культивировались строгая передача приказаний по всей командной цепи и инициативность младших офицеров, отрабатывалось замещение выбывших начальников. В итоге роты этой дивизии продолжали чётко выполнять свои задачи даже в случае ранения или смерти командиров.

Русские войска у Плевны, рисунок современника.
andcvet.narod.ru

Вторым обстоятельством, добавлявшим трудностей ротному командиру, была проблема подкреплений. Ещё во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов отмечалось, что вливание в цепь подкреплений часто приводит к перемешиванию частей и полной утрате контроля над ними. Лучшие умы русской армии взялись решать эту проблему, но споры не утихали ни до похода на Балканы, ни после него. С одной стороны, решением было формировать сильную цепь сразу, с другой - в этом случае увеличивалась её густота, а значит, и потери от огня. Кроме того, военных, которые после долгих лет мирной службы попадали под огонь, ждало неприятное открытие - реальный бой гораздо более хаотичен и непонятен, чем стройные линии в учебниках и на плацу. Вброс адреналина в кровь, свист пуль и гул ядер, вид падающих товарищей совершенно меняли восприятие боя.

В течение многих лет военные пытались упорядочить и структурировать хаос боя. Этот подход можно условно назвать «путём Жомини» (Г. Жомини - швейцарский теоретик 1810–1830-х годов, не утративший авторитета и в 1870-е годы). К. фон Клаузевиц , напротив, подчёркивал, что война - это область опасности, физического напряжения, неизвестности и случайности, бороться с которыми бесполезно. Русский военный теоретик генерал Г.А. Леер, опиравшийся на труды Жомини, предлагал пополнять цепь строго из «родной» части. В свою очередь Драгомиров, один из внимательнейших российских читателей Клаузевица, предлагал смириться с перемешиванием частей и приучать к нему солдат ещё на манёврах.

Действия цепи

Цепь должна была выполнять следующие задачи:

• завязать огневой бой;
• заставить противника раскрыть свои силы;
• защитить роты, следующие за ней, от неожиданного нападения;
• по возможности, подготовить их атаку.

Чтобы успешно выполнять эти задачи, цепь должна была наступать как можно планомернее, соблюдая уставные 300 шагов дистанции от 1-й боевой линии. Вместе с тем под огнём движение цепи замедлялось, а скорость задних рот, наоборот, возрастала - отсюда то самое «напирание» со стороны 1-й боевой линии, которое критиковал Куропаткин.

Атака цепью обычно велась участками: один участок цепи (например, отделение) наступал, а другой поддерживал его огнём. Для ведения такого наступления требовалась координация и взаимная поддержка, начальники участков должны были обладать хорошим глазомером, чтобы не попасть под огонь соседей и грамотно рассчитать перебежку (она не должна была слишком утомлять бойцов, рекомендованная дистанция составляла не более 100 шагов). Малейшая преграда или неровность местности служила укрытием для цепи, однако рельефом надо было уметь пользоваться. Куропаткин описывает такой случай, произошедший в бою за Ловчу:

«Надо было пробежать по долине 500–600 шагов совершенно открыто. Первое закрытие от неприятельских пуль на пути наступления полка была мельница с несколькими десятками деревьев, окружавших её. Часть людей перебегала долину, как говорится, одним духом; другие, пользуясь небольшими грядами гальки, образованными течением воды [реки Осмы], ложились за них, к прежде залегшим присоединялись задние и местами образовывались густые шеренги лежащих. Но эти закрытия плохо защищали от неприятельского огня, направленного с двух тысяч шагов и потому поражавшего под большим углом. […] Между тем, не было никакой надобности пробегать это пространство. Стоило продвинуться далее садами, пройти затем окраину города и, наконец, выйти к той самой мельнице, о которой упомянуто выше. Разница была в том, что вместо хорды пришлось бы описать дугу».

Атака Псковского полка на редут Гюлдиз-Табия в сражении на Шандорнике 17 ноября 1877 года.
andcvet.narod.ru

Огонь можно было открывать только по команде офицера. Обычно он приказывал лучшим стрелкам сделать пробные выстрелы, чтобы определить высоту прицела, затем высота сообщалась солдатам, и давалась команда открыть стрельбу. Офицер должен был следить за тем, чтобы не делалось напрасных выстрелов, солдаты правильно выставляли прицел на винтовках, и он вовремя и верно менялся. Для этого нужно было знать, кому можно доверить пробные выстрелы, уметь определять расстояние до цели, наконец, грамотно выбрать саму цель.

Кроме того, офицер решал, какой тип огня применить. На расстоянии 300–800 шагов стреляли одиночными выстрелами и довольно редко. Открывать огонь рекомендовалось с расстояния в 800 шагов, так как считалось, что с этого расстояния есть шанс попасть в одиночного человека. Иногда, если представлялась подходящая цель (например, артиллерийская батарея или плотная формация вражеской пехоты), по команде давался залп. Если же требовалось произвести интенсивный обстрел, но не хотелось тратить много патронов, давали команду «частый огонь» и добавляли число патронов, которые надо выпустить. Этот приём подвергался критике, так как офицер не мог проконтролировать фактическое количество патронов, израсходованное солдатами. Наконец, офицер мог дать команду залечь. В целом распорядительным командиром считался тот, кто контролировал свою часть даже под сильным огнём.

Залёгших за укрытием солдат было непросто поднять и двинуть вперёд. К тому же, требование беречь людей от огня вступало в противоречие с необходимостью контроля над войсками. Куропаткин продолжает свой рассказ о бое за Ловчу:

«Напрасно один молодой офицер кричал охрипшим голосом «вперёд», «ура», и махал саблею, толпа [спрятавшаяся за мельницей] ещё не была расположена идти за ним, и юноша, выбежав с несколькими солдатами вперёд, не успел пробежать нескольких шагов, как был уже убит».

Экономия патронов

Драгомиров не напрасно приводил афоризм Бюжо по поводу связи стрельбы с трусостью. Он и другие военные авторитеты полагали, что нужно сдерживать желание солдат открыть огонь с дальней дистанции. Стандартный боекомплект составлял довольно скудные 60 выстрелов, а прицел на винтовке Крнка мог быть установлен на дистанцию не более 600 шагов (у унтер-офицеров и бойцов стрелковых батальонов - 1200 шагов). Солдат рисковал расстрелять весь боекомплект до того, как его часть выйдет на так называемые решительные дистанции (800–300 шагов), не говоря о том, что ведение огня служило удобным предлогом, чтобы не двигаться вперёд. Обучение стрельбе заканчивалось на дистанции 1500 шагов - с этого расстояния было уже трудно различить отдельно стоящего человека, а в бою огонь обычно направлялся на дымки от вражеских выстрелов. Тем не менее соблазн дальней стрельбы был велик, тем более что турки активно пользовались огнём с больших дистанций (с дальности в 2000 шагов он становился чувствительным).

Свои апологеты дальнего огня были и в русской армии. Один из них, барон Зедделер, призывал ввести дальнюю стрельбу в уставы как особый и действенный вид боевого огня. По его мысли, дальнюю стрельбу следовало вести по площадям, рассчитывая не на точность, а на массу единовременно выпущенного свинца. Такой вид стрельбы эпизодически применялся русскими войсками, как и другая разновидность дальнего огня - перекидные выстрелы. Пули, пущенные по длинной дуге, падали за земляные укрепления, которые так полюбились туркам. «Перекидной, дальний и притом сосредоточенный огонь, пожалуй, снова осадит лопату на подобающее ей место» , - полагал полковник В.Ф. Аргамаков. После войны большинство военных авторитетов признало дальний огонь законным средством в руках командиров, но призывало к осторожности в его использовании. Инструкция для обучения роты и батальона, изданная сразу после войны, требовала пользоваться им «с крайней осмотрительностью» и утверждала, что ближнему огню по-прежнему «принадлежит главное в бою значение» .

Опыт войны 1877–1878 годов, скорее, подтверждал этот вывод. В Передовом отряде, успешно действовавшем за Балканами в начальный период войны, генерал И.В. Гурко запрещал пехоте стрелять с больших дистанций, чтобы не тратить время впустую. Полковник Д.С. Нагловский, участвовавший в рейдах Гурко, с восторгом описывал действия 4-й стрелковой бригады, которая имела обыкновение наступать, «не выпуская ни одного патрона, пока не подойдут к туркам на половину расстояния своего ружейного выстрела» , то есть на 600 шагов. Орловский полк, захвативший гору Бедек рядом с Шипкой как раз в то время, когда на другой стороне хребта орудовал отряд Гурко, не стрелял по более прозаической причине - «жалели патронов, а на доставку их было мало надежды по отдаленности Габрова, где находились патронные ящики» .

Действительно ли недостаток патронов был серьёзной проблемой? Статистика, собранная артиллерийским ведомством, показывает, что в кампании 1877–1878 годов полк крайне редко расстреливал в одном бою более 30 патронов на ружьё. Однако это лишь «средняя температура по больнице»: одна рота полка могла всё сражение простоять в резерве и не сделать ни одного выстрела, другая же могла находиться в цепи, вести интенсивную перестрелку и испытывать острый дефицит патронов. Тем не менее статистика позволяет сделать несколько интересных наблюдений. Например, бросается в глаза то, что стрелковые батальоны обычно расходовали намного больше патронов, чем пехотные полки. Это объясняется и специализацией на ведении огня, и тем обстоятельством, что стрелковые батальоны чаще всего шли впереди пехотных полков, завязывали бой, а потому дольше оставались под огнём. Своеобразный рекорд установил 13-й стрелковый батальон 4-й стрелковой бригады, израсходовавший в сражении при Шипке-Шейнове (27–28 декабря) 122 выстрела на винтовку - вдвое больше стандартного боекомплекта.

Генерал М.Д. Скобелев в сражении 30 августа 1877 года под Плевной.
andcvet.narod.ru

Среди пехотных полков наибольший расход патронов в одном деле был у Владимирского полка в ходе третьего штурма Плевны 30–31 августа - 91 выстрел на винтовку (впрочем, это исключительный случай). Например, такой интенсивный бой как сражение за Горный Дубняк 12 октября потребовал от гвардейских полков расхода 25–30 патронов на винтовку. Лейб-гвардии Егерский полк, атаковавший в тот же день соседний Телиш, сделал 61 выстрел на ствол, что значительно превышало «нормальный уровень». При первом штурме Плевны 8 июля Костромскому полку сильно не хватало патронов (расход составил более 56 выстрелов на человека), что послужило поводом полковнику И.Ф. Тутолмину написать в донесении:

«Костромской полк отступил во-первых потому, что не было патронов, во-вторых потому, что не было резерва» .

Сближение с противником

Двигаясь перебежками и укрываясь за складками местности, цепь подходила к неприятелю на близкое расстояние, а за ней продвигалась и основная масса батальона. Как ни странно, на расстоянии 800–300 шагов огонь, как правило, чувствовался меньше - многие пули уже летели поверх голов. Это означало, что турки чувствуют близость противника, забывают переставлять прицел на своих винтовках, стреляют, не целясь или даже не высовываясь из-за укрытий. Стрельба из винтовки, поднятой над головой, была нередка для турецкой пехоты. Атакующие, наоборот, учащали огонь, доводя его до предела. По расчётам мирного времени, с расстояния в 400 шагов уже около половины пуль должны были попадать в цель.

Хотя волнение сказывалось и на атакующих, дистанция в 400–200 шагов считалась решающей. На этом этапе боя начиналась «игра нервов», которая чаще всего и определяла победителя. Увеличить свои шансы на успех можно было, охватив фланг вражеских позиций, и этот приём активно применялся. Так, 4-я стрелковая бригада осуществила частичный охват турецкой позиции в бою при деревне Уфлани у южного подножья Шипки 4 июля 1877 года. Попав под перекрёстный огонь, турки дрогнули и начали беспорядочно отступать - бой не пришлось доводить до штыковой схватки.

Охват фланга имел свои особенности. Заставить цепь, вовлечённую в стрельбу, переменить фронт было непросто. Поэтому чаще охват осуществлялся подошедшими подкреплениями, которые пристраивались к флангу цепи и занимали охватывающее положение. То же самое мог сделать и неприятель - в таком случае учебники тактики рекомендовали не оттягивать фронт цепи назад, а выслать подкрепление, которое должно было не пристраиваться сбоку к угрожаемым частям, а встать уступом сзади них. Тогда уже вражеские части, охватывавшие русский фланг, попадали под косвенный или даже продольный огонь - как говорил генерал Леер, «кто обходит, тот сам обойдён» .

Приём охвата и противодействие ему с помощью поворота фронта и высылки подкрепления.
Драгомиров М.И. Учебник тактики. СПб.,1879

Именно тогда, когда цепь сближалась с врагом на 400–200 шагов, 1-я и 2-я линия имели законное право догнать её, вливаться в цепь и усиливать её огонь, готовясь, в случае надобности, к удару в штыки. На практике нередко это происходило само собой, помимо воли начальников. Цепь останавливалась, а 1-я и 2-я боевые линии подходили к ней, образуя одну или две густые массы бойцов (второе - в случае, если удавалось соблюсти порядок наступления).

В 1870-е годы считалось, что один огонь не может заставить отходить стойкого неприятеля. Впрочем, турок не относили к категории упорных противников - действительно, они нередко отступали во время обстрела, и до штыкового боя дело не доходило. Например, генерал Скобелев при переходе через Имитлийский перевал в декабре 1877 года использовал стрелковую роту, вооружённую трофейными винтовками Пибоди-Мартини, и она заставила турок оставить свои позиции. Конечно, приходилось отступать и русским войскам - в таких случаях они несли самые тяжёлые потери. Солдаты теряли самообладание и бросались назад сломя голову, офицеры уже не могли остановить сумятицу, а иногда и сами спасались бегством. Во время неудачного второго штурма Плевны 18 июля 1877 года Серпуховской полк понёс страшные потери - были убиты или ранены командир полка, два из трёх батальонных командиров, множество офицеров и нижних чинов. В строю осталась лишь горстка в несколько десятков солдат, два офицера и одно знамя - видимо, бóльшую часть потерь серпуховцы понесли именно при отступлении.

Сводя всё воедино, стоит отметить, что в основе успешной тактики пехотного боя лежал разумный баланс между сохранением бойцов от огня и контролем над частью. От ротных командиров и других начальников требовались хорошая тактическая подготовка, инициативность, умение принимать решения в экстремальных ситуациях и личный авторитет перед солдатами.

Источники и литература:

1. «Военный сборник», 1878-1900
2. Драгомиров М. И. Учебник тактики. СПб., 1879
3. Сборник военных рассказов. Т. I-VI. СПб., 1879
4. Свечин А. А. Эволюция военного искусства. М.-Жуковский, 2002
5. Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Вып. 5, 10, 88, 93
6. Аргамаков В. Ф. Воспоминания о войне 1877-1878 гг. // Журнал ИРВИО. – Кн.6, 7. – 1911
7. Присненко, подполк. Первая Плевна и 19-й пехотный Костромской полк в Русско-турецкую войну 1877-1878 года. СПб., 1900
8. Соболев Л. Н. Последний бой за Шипку. По поводу воспоминаний В. В. Верещагина. 1877-1878 гг. // Русская старина. – 1889. – №5
9. Верещагин В. В. Воспоминания художника. Переход через Балканы. Скобелев. 1877-1878 гг. // Русская старина. – 1889. – №3

ТАКТИКА ПЕХОТЫ

Русская военная доктрина в начале царствования императрицы Анны Иоанновны основывалась на петровском Уставе 1716 г. Он, в свою очередь, во многом был переложением «Учреждения к бою по настоящему времени» 1708 г. - тактическом руководстве, объединившем опыт первой половины Северной войны.

По примеру англо-голландских войск, пехотные батальоны разворачивались в линию в четыре шеренги, а солдат обучали вести пальбу рядами или взводами, по современной прусской системе. В 1831 г. в армии появились прусские военные советники, которые должны были помочь внедрению новейших прусских пехотных уставов 1726 г. Батальоны были разделены на четыре дивизиона, каждый из которых, в свою очередь, делился на два взвода. Солдаты по-прежнему строились в четыре шеренги, но последняя огня не вела, а использовалась для заполнения разрывов строя. Если при батальоне оставались гренадеры (их часто забирали для формирования сводно-гренадерских полков), они занимали место на правом фланге батальонной линии. Новое прусское изобретение - «кадентная» маршировка (с отбиванием шага всей стопой) - в русской армии не появилось до 1755 г.

Генерал Петр Семенович Салтыков, командовавший основными силами русской армии в сражениях при Пальциге и Кунерсдорфе. Этот популярный и талантливый командующий был отправлен в отставку зимой 1759–1760 гг. из-за болезни. (Музей Суворова, Санкт - Петербург)

В период кампаний Миниха против турок большое внимание уделялось ведению огневого боя, и русская пехота обучалась стрельбе в наступлении «караколем» . Этот способ был отменен в изданной в 1736 г. «Диспозиции для военных приготовлений и продвижений при генеральном сражении против турок» генерала Фермора, которой предусматривалась комбинация наступательной и оборонительной тактики. Фермор понимал, что стрельба шеренг целых рот или батальонов через короткое время сама собой прекращается из-за густого дыма, вызываемого употреблением черного пороха. В «Диспозиции» рекомендовалась стрельба взводами, состоящими под командой знающих офицеров; только в этом случае ведение огня на поле боя могло продолжаться как угодно долго.

После восшествия на престол в 1740 г. императрицы Елизаветы прусская тактика была в основном отставлена - царица потребовала возвратиться к тактическим доктринам, введенным Петром Великим. Этот очередной эпизод борьбы с немецким засильем в армии привел к появлению в 1746 г. нового пехотного устава, написанного генерал-фельдмаршалом Ласси: «Строевого Устава пехотного полку для Российской Императорской армии». Хотя в уставе и сохранялись многие петровские идеи, новый взгляд на огневой бой в документе сохранился, с добавлением требования, чтобы при баталии в развернутых линиях штыки были примкнуты. Это было следствием опыта, полученного в боях против турецкой легкой кавалерии, когда штык рассматривался как хорошая защита против конницы.

Следующее и наиболее существенное изменение русского пехотного устава произошло в 1755 г, в ходе шуваловской реформы армии. «Описание пехотного полкового строя» было переработкой нового и передового пехотного устава прусской армии. Шувалов консультировался и с русскими, и с австрийскими специалистами в области тактики, но появившийся в результате документ стал одним из самых сложных пехотных уставов русской армии, появившимся к тому же перед самым началом Семилетней войны. В результате по крайней мере до 1759 г. пехотные командиры из-за недостаточного опыта не способны были применять положения нового устава в войсках.

Сражение при Пальциге, 23 июля 1759 г. Русская армия в плотных оборонительных порядках в две линии, артиллерия прикрывает единственно возможный подход к ее позициям, как показано на плане. Русские одержали победу в основном благодаря тщательному выбору позиции и использованию резервов из состава Обсервационного корпуса. (Из коллекции автора)

Основным построением батальона по-прежнему осталось четырехшереножное, но оно было усложнено тем, что при сближении с неприятелем до 70 шагов советовалось перестроиться в три шеренги. При четырехшереножном строе первые две шеренги опускались при стрельбе на колено; при построении в три шеренги на колено вставала только первая из них. Прусская система деления батальона на четыре дивизиона, восемь полудивизионов и 16 взводов считалась удобной для повышения контроля над солдатами на поле боя. Гренадеры батальона ставились на обоих флангах, а резерв силою в три взвода находился на удалении в 25 саженей (около 50 метров) за батальонной линией. Резерву отводилась та же роль, что и не вступающей в стрельбу четвертой шеренге по уставу 1731 г.; в период с 1740 по 1755 г. выделения резерва не производилось.

На практике у шуваловских уставов выявился ряд недостатков, в том числе скорые остановки в стрельбе взводов - проблема, с которой столкнулись и пруссаки. «Наши мушкеты и пушка ответили, но, конечно, не залпом, а правду говоря, в большом беспорядке, но стрельба велась значительно чаще, чем противником», - писал современник. Такая скорость стрельбы, предположительно, три русских выстрела на каждые два прусских, была прямым следствием старой петровской доктрины, возрожденной Минихом и Фермором. Огневая мощь и сомкнутость рядов под огнем противника на протяжении всей Семилетней войны оставались краеугольными камнями российской военной практики, а вовсе не штыковой удар, как полагали историки позднего периода.

Опыт, полученный в первых схватках войны, был положен в основу второго руководства Фермора 1758 г. - «Генеральной диспозиции для сражения с неприятелем». В этом документе требовалось «пальбу открывать повзводно по команде офицеров, целясь в половину роста неприятеля. Когда пруссаки подойдут ближе, открывать огонь дивизионами и продолжать бой на штыках, покуда с помощью Божьей и через храбрость армии Русской неприятель разбит и с поля сражения изгнан не будет».

Прусский устав требовал вести стрельбу не целясь в середину строя неприятеля, но ферморовские наставления были более практичны; в этом случае гораздо больший процент пуль должен был поразить цель. Более высокая точность стрельбы вкупе с большей скорострельностью давали русским солдатам значительное преимущество в огневом бою, который велся обычно на дистанции в 50–70 шагов.

Император Петр III, супруг Екатерины II, изображен на этой гравюре в униформе командира кавалергардской роты. После смерти императрицы Елизаветы Петр III намеревался заключить союз с Фридрихом Великим - это решение стоило ему трона и жизни: Петр был убит в результате заговора, возглавляемого его женой императрицей Екатериной. (Из коллекции Уолтера Ярборо-младшего)

Слабость русской армии заключалась в другом, и эта слабость во многом сводила преимущества на нет. Британский наблюдатель сообщал, что «русские войска… ни при каких обстоятельствах не могут действовать с поспешностью». Нудно прописанные приемы перестроений и маневрирование едва ли не в состоянии летаргического сна приводили к тому, что на поле боя российские войска едва передвигались. Русский очевидец отмечал, что при Гросс-Егерсдорфе «наша армия простояла в строю на протяжении всего сражения, с первой шеренгой, сидящей на колене». Пруссаки заметили, что «…хотя у них [русских] и принято линейное построение, пехотный полк едва ли способен выровнять линию менее чем за час, да и при этом всегда происходит большой беспорядок». К 1759 г. ситуация несколько улучшилась, и с принятием устава Фермора развертывание колонны в линию было облегчено.

Выдвижение войск в составе больших дивизионных колонн было принято русской пехотой в период кампаний Миниха против турок, и в первые годы Семилетней войны эта практика сохранялась. Такое построение было необычным для сближения с неприятелем, но тесное поле боя под Цорндорфом (1758) заставило войска сбиться в колонны, так что выстрелы прусской артиллерии пробивали огромные бреши в строю. Хотя шуваловские наставления рекомендовали применять батальонные колонны в качестве наступательного строя, русские командиры на поле боя продолжали развертывать свои части в линии, поскольку при таком построении весь батальон мог вести огонь. После выхода на позицию вся линия открывала залповый огонь, а затем продолжала атаку стремясь штыками изгнать противника с поля боя. В 1761 г. в ходе кампании при Кольберге было принято построение бригады, при котором два батальона передвигались в колоннах, образовав подвижное каре, а солдаты должны были либо развертывать фас каре при появлении опасности, либо при необходимости разворачиваться в линию. Это обеспечивало большую мобильность на поле боя по сравнению с первыми годами Семилетней войны.

Принципы построения армии на поле боя в ходе войны также претерпели изменения. В начале столетия принято было разворачивать пехоту в две линии, а третья линия оставалась за ними, формируя резерв. С флангов пехоту прикрывала кавалерия. Если не принимать во внимание огромных колонн, формировавшихся в ходе войны с турками, то первым усовершенствованием можно считать построение в две основных линии с выделением небольшой промежуточной линии полковых резервов. Кавалерия по-прежнему оставалась на флангах, пехота полагалась на огневой бой и мобильные полевые укрепления (рогатки) для предотвращения фронтальной кавалерийской атаки. Под Пальцигом (1759) русская армия предпочла возвести полевые укрепления, чтобы нарушить строй неприятеля, а вторая линия смешанных резервов была готова поддержать войска в случае прорыва противника.

Императрица Екатерина II Великая (годы царствования 1762–1796). После свержения ее мужа Петра III, Екатерина царствовала как абсолютный монарх и продолжала укреплять свою армию. Почти сразу после окончания Семилетней войны ее войска были вовлечены в продолжительную войну с Турцией (1768–1774). (Из коллекции Уолтера Ярборо-младшего)

Еще одним важным нововведением в ходе войны были опыты использования в русской армии легкой пехоты. В период осады Кольберга (1761) сформировали два батальона пятиротного состава. Они должны были осуществлять прикрытие, действуя независимо малыми группами, в основном полагаясь на меткую стрельбу. В период царствования Екатерины Великой идея будет поддержана и легкая пехота разовьется в особый род войск, но в 1761 г. их подразделения предназначались лишь для противоборства с прусскими стрелками в районе Кольберга.