Их общественное бытие определяет сознание. Что согласно историческому материализму определяет сознание. Научное и политическое значение

Он от имени марксизма (а как иначе?) заявляет в самой грубой форме, не терпящей возражений, что библейское «в начале было слово» и марксисткий материализм вещи фундаментально не совместные. Что я, такой-сякой невежда, не могу соединять: "Идея, овладевшая массами, становится материальной силой" и «В начале было слово». Это, мол, нелепо и абсурдно. Вслед за сим идет неслабое утверждение, которое, как видно, порождено глубочайшим пониманием марксизма, о том, что все идеи есть лишь отражения материальной действительности, и эта хрень есть материализм Маркса, который заключается в первичности бытия перед сознанием, читай знаменитое бытие определяет сознание.

Фридрих Энгельс

Ну вот, как я и говорил выше, тут соединяется убийство идеи с приклеиванием Марксу того, что бытие определяет сознание, причем бытие мыслится как материя, из которой извлекаются отражения (а не идеи!). Итак, сознание - это лишь отражатель материального. Как человек может осуществлять такую вещь как труд, не ясно… Главное, что в этом комментарии есть, это ликвидационная формула – «Бытие определяет сознание – сказал Маркс, а идея - это отражение бытия в сознании» Этого достаточно, что бы все умерло, причем не только коммунизм. Вместо идеи представление, вместо бытия определенно понятая материя. (Что такое еще и «бытие», я тут разъяснять не имею возможности) Вся эта хрень есть великое открытие Маркса. А кто этого не знает, тот… во времена СССР подвергнется той или иной форме репрессий, а сейчас… просто поруганию со стороны оставшихся псевдомарксистов.

Думаю, что правомочность связи (или как минимум не полная бредовость такой возможности) между идеей, овладевающей массами, и высказыванием «в начале было слово» понятна. Принцип один и тот же. Есть Бог (Логос), посылающий в материю (архэ) идею, из которой рождается древо жизни. Или же есть партия, посылающая в народ идею и порождающая государство. Параллель ясная. Кстати, Маркс видел партию именно в такой роли, а Ленин эту роль еще более усилил. С этим разобрались.

С тем, что идея не есть отражение действительности, мы-то же разобрались. Обратим внимание, что отражения действительности не могут овладевать массами… Чтобы овладеть массами, нужна страсть. Чувство, любовь. Представление в отличие от идеи напрочь лишено этих качеств. Если вы даже сможете транслировать в голову масс представление о чем-либо, они просто зевнут и спросят: ну и что? «Да, мы видим - мы угнетаемый класс, а есть класс буржуазии, то-се… Ну и что?» Да хоть все собрание сочинений Маркса им в голову загрузи, если это собрание будет только представлением, они скажут: Ну и что? Скажут они так потому, что это как наука (а марксисты в СССР очень хотели быть именно научными) - наука не объясняет зачем, она объясняет бессмысленное, которому нужно еще придать смысл. Налево пойдешь - коня потеряешь, направо - голову сложишь… Да я понял, ну и что? Эту картинку дает наука, а что с этой картинкой делать, решает субъект. Субъект знает ответ на вопрос «зачем» и, исходя из этого ответа, поворачивает либо направо, либо налево, либо еще как-нибудь. Идеи, в отличие от представлений, содержат не только картинку, но и направление с указателем «зачем» и – главное - это «зачем» могут вбить в души людей, этим идеям внимающим. Поэтому без идей невозможна никакая революция. Одними представлениями сыт не будешь. А если еще и материя все обуславливает…. То че рыпаться-то?

И вот только теперь я перейду к заявленному в названии. Маркс никогда не говорил, что бытие определяет сознание! Во-первых, вы такой цитаты не найдете… А найдете вы… Вот этим я сейчас и займусь! Точнее, этим и тем, что говорил Маркс на самом деле. Это нужно осуществлять параллельно. Ведь эта хренотень откуда- то взялась? У нее есть некий источник? А есть еще и правда Маркса. Это нужно рассматривать одновременно, для того, чтобы больше никогда ни один идиот-провокатор (тут одно от другого фиг отделишь) больше от лица Маркса подобное не заявлял. Пускай это заявляет Литвинова, да хоть Зюганов, но только не красные. И так поехали.

Есть такая работа Маркса, которая называется «К критике политической экономии». В ней он полемизирует с Гегелем, а точнее, с его философией права. Суть полемики состоит в том, что у Гегеля право и государственные формы творит мировой дух, Маркс же говорит, что эти формы коренятся в материальных отношениях, которые Гегель называет «гражданским обществом». Анатомию этого самого гражданского общества следует искать в политэкономии. Вот к какому результату пришел Маркс: цитирую:

«В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения - производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. He сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением последних - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства - от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче - от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления.»

Гегель

Как мы видим Маркс тут противопоставляет Гегелевскому духу некую альтернативу, которая тут до конца не раскрывается… Мы чуть-чуть ее подраскроем, насколько это возможно в рамках статьи и насколько Маркс это раскрывает сам. Именно имея ввиду эту полемику, говорят о борьбе материализма и идеализма. Этот конфликт усугубил Энгельс, который так писал в статье, посвященной этой работе Маркса:

« Не для одной только политической экономии, а для всех исторических наук (а исторические науки суть те, которые не являются науками о природе) явилось революционизирующим открытием то положение, что «способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще», что все общественные и государственные отношения, все религиозные и правовые системы, все теоретические воззрения, появляющиеся в истории, могут быть поняты только тогда, когда поняты материальные условия жизни каждой соответствующей эпохи и когда из этих материальных условий выводится все остальное. «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Это положение настолько просто, что оно должно было бы быть само собой разумеющимся для всякого, кто не завяз в идеалистическом обмане.»

И еще там же:

«Положение, что сознание людей зависит от их бытия, а не наоборот, кажется простым; однако при ближайшем рассмотрении немедленно обнаруживается, что это положение уже в своих первых выводах наносит смертельный удар всякому, даже самому скрытому идеализму. Этим положением отрицаются все унаследованные и привычные воззрения на все историческое. Весь традиционный способ политического мышления рушится; патриотическое прекраснодушие с возмущением восстает против столь нечестивого воззрения. Новое мировоззрение неизбежно наталкивается поэтому на сопротивление не только со стороны представителей буржуазии, но и со стороны массы французских социалистов, которые желают перевернуть мир при помощи магической формулы: liberte, igalite, fraternite *. Но особенно великий гнев возбудила эта теория в среде немецких вульгарно-демократических крикунов. И тем не менее они с большим рвением пытались плагиаторски использовать новые идеи, правда, обнаружив при этом редкое непонимание их.»

После таких комментариев Энгельса марксизм стал не просто материалистическим, а я бы сказал агрессивно-материалистическим и агрессивно анти-идеалистическим. Еще чуть позднее, находясь в конкретных политических и иных обстоятельствах, во многом заданных рассматриваемым нами усугублением, Ленин сказал, что всю историю человечества борются философские линии, маркируемые Платоном и Демокритом. Здесь скажу только, что это просто-напросто не так. Не идеализм борется с материализмом всю историю человечества, а нечто совсем другое, другая идет война идей, одной из вех этой борьбы, кстати, является полемика Маркса с Гегелем, но как будет видно ниже, это борьба не материализма и идеализма, а различных идей (не хочу говорить идеализмов, но идей - это точно). Этим утверждением Владимир Ильич проложил дорогу для тех, кто потом вбил гвоздь в крышку гроба советской идеологии. Суслов и ЦК КПСС орали про прекрасный материализм и душили всякий идеализм, а разные умные и образованные твари зачитывали перед менее образованными членами партии цитаты из Маркса, после чего задавали вопрос: Это материализм или идеализм? На что получали ответ что идеализм. После чего с хохотом продолжали окормлять и добивать одновременно советскую идеологию.

Перед тем как обсуждать Маркса, чуть-чуть поговорим о том, что сказал Энгельс. Энгельс заострил политически и иначе то, что было сказано Марксом в полемике с Гегелем. Этого требовали политические и иные обстоятельства. Мы видим, как это сделал Энгельс. Мы видим что он поставил акцент таким образом, чтобы стала была видна тщета любого идеализма. У Маркса же этого просто нет! Он про другое писал! А насколько этого нет, будет видно ниже. Что говорит Энгельс про это самое бытие, определяющее сознание? И какую реакцию он видит на посыл, который скажем так… считывается как «бытие определяет сознание»? Энгельс сам эту реакцию описывает, причем реакция эта такова, как должна быть на то, что я описывал выше. Я говорил, что если идею убить вообще, то вместе с ней рушится и все, чем жило человечество. И именно такую реакцию фиксирует Энгельс на свои высказывания, которые пахнут чем-то подобным. Позже неправоту и издержечность борьбы с идеализмом почувствуют на себе коммунисты во время первой мировой, когда поймут, что национальное оказалось важнее пролетарской солидарности, на которую они так рассчитывали. Возникнет проблема национального вопроса… Будет раскол по этому вопросу… А позже возникают вопросы к самим коммунистам. Мол, коммунизм хочет разрушить все, что было до него, он безбожен, античеловечен… Постмодернизация прежде всего европейского левого движения… И все это выходит из спора вокруг идеализма. Почему? Сейчас попробую показать.

Процитирую еще раз: «Положение, что сознание людей зависит от их бытия, а не наоборот, кажется простым; однако при ближайшем рассмотрении немедленно обнаруживается, что это положение уже в своих первых выводах наносит смертельный удар всякому, даже самому скрытому идеализму. Этим положением отрицаются все унаследованные и привычные воззрения на все историческое. Весь традиционный способ политического мышления рушится; патриотическое прекраснодушие с возмущением восстает против столь нечестивого воззрения. Новое мировоззрение неизбежно наталкивается поэтому на сопротивление не только со стороны представителей буржуазии, но и со стороны массы французских социалистов, которые желают перевернуть мир при помощи магической формулы: liberte, igalite, fraternite (свобода, равенство братство прим. мой).»

Энгельс черным по белому пишет, что на этот «смертельный удар всякому, даже самому скрытому идеализму» идет реакция, причем не только со стороны буржуазии, а, главное, со стороны «патриотического прекраснодушия». Это-то прекраснодушие и пересилило пролетарскую солидарность в первой мировой войне. Ополчились и французские социалисты! А как же Ленин с его тремя источниками марксизма, одним из которых является этот самый французский социализм? Правда, это еще одно знаменитое, но неверное определение Ленина, обусловленное политической ситуацией... Энгельс говорит, что эта реакция вызвана ударом по «даже скрытому идеализму», который разрушает «все унаследованные и привычные воззрения на все историческое. Весь традиционный способ политического мышления». Ну еще бы этой реакции не было! Буржуазия… Ну, с ней понятно. Она реакционный класс, то-се. А вот патриотичное прекраснодушие - читай национальное - и французский социализм восстают потому, что если осуществить этот удар по идеализму до конца, то не будет не только буржуазии, бог бы с ней, но и национального и… не будет свободы, равенства и братства как идей! Они будут просто не нужны! Зачем? Это все идеализм! Коммунизм начинает вырождаться в перераспределение благ. Материя все совершит сама, без всяких там понимаешь идеализмов. Необходимо услышать очень важный нюанс в словах Энгельса. Он говорит: «Положение, что сознание людей зависит от их бытия, а не наоборот,». Зависит не значит обусловлено на 100%! Энгельс это не говорит! Но его слышат именно так, как будто он говорит о 100% зависимости, и право имеют основания, ибо Энгельс не сопротивляется такому пониманию собственных слов. Он с идеализмом воюет, в частности с Гегелем, поддерживает Маркса в этом начинании. Это политическая борьба, которая порождает перегиб. Перегиб этот нужно было потом как-нибудь выправить, а его усугубили с катастрофическими последствиями. Я не ругаю Ленина и Энгельса за эти перегибы и определения. Они вели борьбу, которая их оправдывает, но вот потом-то надо было развивать идеологию, в частности выправляя перегибы, а вместо этого… Катастрофа СССР, коммунизм на идеологической, миропроектной обочине, капитализм мутировал и начинает ликвидировать все вокруг, включая себя самого, на мир надвигается катастрофа… Ну да ладно, сейчас не об этом.

Итак, зафиксируем, что Энгельс решил добить идеализм, а так как идеализм в данном случае равно идее, любой идее, то все носители каких бы то ни было идей сильно напряглись. А потом оказалось, что на материализме и без идеальности ничего сделать нельзя, а человек так устроен, что без идеального он не может. В итоге в СССР был мертвый материализм в окружении идей, пусть и враждебных и даже античеловеческих, но идей. Естественно, они заполнили вакуум. Но еще надо понимать, что даже у Энгельса нет откровенной 100% обусловленности. Его так поняли другие, а он это приветствовал. Мол, главное идеализм разгромить. Но Энгельс хотел уничтожить конкретный идеализм, в данном случае гегелевский, и решил ударить по идеализму вообще и в итоге произвел самоубийство. Когда я дойду до Маркса, это станет понятнее, ибо Маркс говорит про… идеализм, причем не уничижительно, а совсем наоборот! Просто это другой идеализм…

Но мы должны еще до рассмотреть цитату Энгельса. В не рассмотренной еще нами части Энгельс говорит про революцию, которую совершил подход Маркса. Но комментируя ее, Энгельс допускает, я бы сказал, очень опасную небрежность, которой нет у Маркса. Эта небрежность дополнительно усугубила положение коммунизма. Он говорит, что суть открытия в том, что способ производства материальной жизни обуславливает все, что изучают науки не о природе. А они суть науки исторические. И это он говорит точно по Марксу. ВНИМАНИЕ! Он говорит: обусловленность связана с ПРОИЗВОДСТВОМ МАТЕРИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ. И это точно по Марксу. В дальнейшем мы разберем, что это такое по Марксу. А дальше Энгельс небрежно пишет: «когда поняты материальные условия жизни каждой соответствующей эпохи и когда из этих материальных условий выводится все остальное.» Первая часть фразы тоже совпадает с Марксом. Мол, для того что бы понять духовную жизнь, надо понять и материальную - все хорошо. А вот дальше… Производство материальной жизни не есть то же самое что «материальные условия», и обусловленность - это не то же самое, что из этого можно вывести содержание духовной жизни. Если из материальных условий, а (еще раз подчеркиваю) не из производства материальной жизни можно вывести содержание духовной, то это и есть бытие определяет сознание! Если нечто чем-то обусловлено не на 100%, то нельзя вывести из того, что обуславливает то, что обусловлено. Слово «вывести» подразумевает 100% обусловленность. Так что, в какой-то мере «бытие определяет сознание» можно приписать Энгельсу. Он действительно сказал такую фразу, которая по смыслу идентична этому самому бытию, определяющему сознание. И она звучит так: «из этих материальных условий выводится все остальное» Это равно «бытие определяет сознание». А что Маркс? Энгельс его тут же цитирует, заявляя о простоте смысла того, что имел в виду Маркс. Ох, зря он был так самонадеян! Ибо Маркс сказал: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» Что Маркс сказал? Что он РЕАЛЬНО написал, а не то, что привиделось Энгельсу? Маркс к слову бытие добавил очень важное прилагательное, он сказал про ОБЩЕСТВЕННОЕ бытие! А это значит, что имеются в виду другие формы бытия, которыми человек может быть не обусловлен! Это раз! А еще то, что нужно еще посмотреть, что такое это общественное бытие. А что если это общественное бытие хоть и определяет сознание, но само определяется чем-то таким, что имеет отношение к человеческой сущности и при этом ничем не обусловлено? И, кстати, кто сказал, что человек полностью определен сознанием? Как потом стало понятно после открытий Фрейда, есть еще, например и бессознательное… Но уже у Маркса есть нечто, что человека освобождает от ЛЮБЫХ обусловленностей! И это что-то называется ТРУД! Маркс об этом так и напишет. Но закончим с Энгельсом.

Итак, что у нас получилось? Получилось, что фразу про бытие, определяющее сознание в том смысле, что человек на 100% задан бытием, а бытие это материя, можно приписать Энгельсу, ибо он не буквально так, но по смыслу такое сказал. НО! Это будет не вполне точно. Ибо я уже сказал про неряшливость Энгельса. И мы увидели, что он в одном предложении понимает степень обусловленности и качество этой обусловленности по-разному. Тут же он цитирует Маркса, в цитатах которого стопроцентность как минимум проблематична. Это и есть неряшливость, которой у Маркса нет. Поэтому в каком-то смысле нужно догадываться о том, что Энгельс думал на самом деле. То ли он это под задачи конкретной политической борьбы с гегелевским идеализмом затачивал (правда, Маркс, не расправляясь с идеальным вообще, вполне расправлялся с Гегелем), то ли он действительно так думает, то ли… Есть еще одно обстоятельство субъективного, но от этого не менее значимого порядка - Маркс гений, а Энгельс нет. И это проявляется, в частности, в обсуждаемой мной неряшливости. Проблема в том, что дальше Энгельса стали читать едва ли не с тем же благоговеньем, как Маркса. Плюс появилась политическая и иная заданность этим авторитетом, а еще… Короче говоря, теперь, когда СССР нет, нет работников ЦК, мы должны в этой ситуации кроме ее ужаса увидеть и ее возможности. Одна из которых - спокойно читать и обсуждать марксизм. А потом и заняться его развитием. Вот этим надо пользоваться.

2.2. Исторический материализм

В противоположность историческому идеализму возник географический материализм (детерминизм), согласно которому базисной сферой общества, определяющей все остальные, была географическая среда. Эта теория исходила из факта зависимости чувств и мыслей людей об остальных сферах общества и общественном строе от географической среды. Географический материализм возник в начале XVIII в. в работах Ш. Монтескье, а свое законченное выражение получил в трудах Г. Бокля, Э. Реклю и других мыслителей в XIX в.

Так, например, согласно Ш. Монтескье, географическая среда действует на характер и ментальность людей, а через них на характер политического устройства общества и другие его сферы. В жарких странах, где Благоприятный климат, обилие пищи и где людям не нужно бороться за основные средства существования, возникают деспотические общества, в которых одни люди принуждают других к труду. В европейских странах с холодным климатом, где на зиму нужно запасаться пищей, топливом, одеждой и т.п., возникают демократические общества на основе естественной трудовой активности людей и семей. Эта точка зрения была опровергнута сравнительной историей, обнаружившей наличие демократий и деспотий в независимости от характера географической среды обществ.

Недостаток этого вида детерминизма заключался в рассмотрении человеческой деятельности (а значит, и сознания) как пассивного

по отношению к географической среде фактора. Факты же свидетельствуют о том, что в одинаковых географических условиях разные народы живут по-разному по причине разности их сознательности, разделения труда и сотрудничества, эффективности общественного производства (сравните Россию и Финляндию). Географическая среда дает стимулы для развития сознательности и деятельности людей, которые оказываются различными у разных людей, племен, народов.

Этот материализм можно назвать субъективным, потому что объективную основу его образуют чувственно воспринимаемые предметы, а ментальность, характер, деспотическая политическая система являются результатом субъективного восприятия разнообразных природных и общественных чувственно предметных вещей, материальных (природных и культурных) благ. Эти блага первичны, а индивидуальное и массовое сознание людей - вторично.

С именем Маркса и Энгельса связано создание исторического (экономического) материализма. В нем общество рассматривалось как исторически сложившаяся система жизнедеятельности людей. Главными факторами его функционирования и развития являются экономические. Природа есть преимущественно предмет труда, который общество с помощью развивающейся технологии превращает в материальные блага. Сознание, а вместе с ним мораль, религия и т.п. считались вторичными, несущественными, зависимыми от материальной жизни: "Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание".

Из ведущей роли материального производства в обществе вытекала решающая роль экономических классов, их борьбы как движущей силы общественного развития в постпервобытный период, а в дальнейшем - ведущая роль пролетариата в коммунистическом строительстве. Интеллигенции, господствующим (и образованным) классам, общественному сознанию и духовности отводилась подчиненная (надстроечная) роль. Был создан миф о пролетариате как аналоге буржуазии в посткапиталистической современности. При этом было непонятно, как класс, не имеющий экономического, политического, интеллектуального, морального превосходства в обществе, обеспокоенный преимущественно проблемой работы, высокого заработка, короткого рабочего дня и т.п., может стать носителем общественного прогресса. Игнорировались возможность интеграции пролетариата в капитализм, способность капиталистов к умелому смягчению социальных конфликтов, преобладание

националистических и религиозных интересов над классовыми, уменьшение численности пролетариев в результате технического прогресса.

Экономический подход к обществу был развит Марксом и историческими материалистами в понятии экономической формации общества (ЭФО) или общественно-экономической формации (ОЭФ). В историческом материализме ОЭФ выступает а) типом общественного организма, б) ступенью исторического развития человечества, основу которой образует экономика (материальное производство). Таким образом, если в историческом идеализме центром общества была правящая элита, то в историческом материализме это место занимает экономика. Используя термин "экономическая формация общества", Маркс подчеркивает, что жизнедеятельность общества определяется преимущественно экономическими факторами, а не религиозными, нравственными или политическими (государственными). Причем главным экономическим фактором общества является собственность на средства производства.

Рис. 2. 1. Схема экономической формации общества, по Марксу

Экономическая формация, по Марксу, включает в себя: 1) надстройку (юридическую, политическую, формы общественного сознания), находящуюся в причинно-следственных связях с базисом; 2) основу функционирования и развития общества образует способ производства материальных благ (базис). Он представляет собой единство производительных сил (люди и средства производства) и производственных отношений (производство, распределение, обмен,

потребление) и обусловливает социальную, юридическую, политическую, духовную жизнь общества. Маркс писал в "К критике политической экономии. Предисловие" (1859):

В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения - производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания.

Экономическая формация у Маркса была, по-видимому, частью общественного организма, а не совпадала с ним.

Заслугой Маркса является обнаружение причин развития экономической формации как части общества, которые предстают в виде трех основных противоречий: 1) между производительными силами и географической средой; 2) между уровнем средств производства и производственными отношениями людей; 3) между вновь установленным типом производственных отношений и существующими надстроечными сферами (политическими, правовыми, идеологическими) - людьми, институтами, их деятельностью и отношениями. О противоречии между демосоциальной сферой, с одной стороны, экономикой, политикой, духовностью - с другой, у него говорится мало и в абстрактной форме.

Не общественное сознание (представления, мысли и идеи людей) определяют их общественное бытие (материальное производство), а наоборот, общественное бытие, прежде всего развитие средств производства, орудий труда, определяет общественное сознание. На определенном этапе своего развития материальные производительные силы вступают в противоречие с наличными производственными отношениями людей, правовым выражением которых являются юридически оформленные отношения собственности. Наступает эпоха социальных революций: замена старых производственных отношений, форм государства, типов идеологии и т.п. на новые. Ни одна общественно-экономическая формация не погибнет раньше, чем созреют новые производительные силы, а старые производственные отношения не перестанут соответствовать им. Человечество в этой связи ставит перед собой только те задачи, которые соответствуют наличным производительным силам общества.

В "К критике политической экономии. Предисловие" (1859) Маркс пишет:

В общих чертах азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации .

У Маркса просматривается различие между экономической формацией и способом производства материальных благ: в рамках одной экономической формации выделено четыре способа производства материальных благ и четыре эпохи. Переход человечества от одной общественно-экономической формации к другой считался в марксизме-ленинизме естественно-историческим процессом, т.е. не зависимым от сознания и воли людей, но определяющим их сознание и волю. Доказывалось, что коммунизм более высокий тип экономической формации, а переход от капитализма к коммунизму - важнейшая закономерность XX в. В общем виде схема периодизации формаций в зависимости от способа материального производства выглядела следующим образом:

Вышеназванные способы производства можно уложить в три основные эпохи человеческой истории (не экономической формации): 1) доклассовая (первобытнообщинная, неэкономическая); 2) классовая (рабовладельческое, феодальное, капиталистическое общества - экономические); 3) бесклассовая (неэкономическая, коммунистическая, первой фазой которой является социализм).

Маркс полагал, что капиталистическое общество неизбежно сменится коммунистическим в результате пролетарско-социалистической революции. Эта революция произойдет в силу того, что капиталистическое общество не сможет разрешить присущие ему противоречия эволюционным путем. Маркс и Энгельс полагали, что капиталистическая формация, в рамках которой они жили, достигла предела своих возможностей и пролетарско-социалистическая революция скоро наступит. Но они заблуждались, что был вынужден признать Энгельс в конце своей жизни.

В историческом материализме исключается возможность спонтанного, связанного с сознательным выбором людьми пути исторического развития. Фатальная предопределенность коммунистического будущего делала развитие человечества безальтернативным,

когда сознательный выбор царей, полководцев, политических элит и т.п. играл совершенно незначительную роль в развитии людей. Он был отражением и выражением объективных обстоятельств, доставшихся людям от предшествующих поколений.

Материальные производительные силы общества в историческом материализме представляют конечную причину (движущую силу) развития экономических формаций. Среди элементов этих сил главными являются орудия труда. "Ручная мельница дает нам общество с сюзереном, а паровая мельница - общество с промышленным капиталом", - писал Маркс в "Нищете философии" (1847).

Таким образом, не люди с их потребностями и интересами, а материальные производительные силы общества выступают подлинными субъектами исторического процесса в историческом материализме.

Исторический материализм можно назвать объективным материализмом, потому что объективной основой его является не просто экономика, процессы производства, распределения, обмена, потребления материальных благ, а объективные законы, лежащие в основе этих процессов, скрытые от непосредственного наблюдения. Эти законы фактически были поставлены на место Бога и Абсолютного духа Гегеля. Объективными законами, действующими помимо сознания и воли людей, являются следующие:

• материальные производительные силы (способ производства материальных благ) - основа развития общества;
• общественное бытие определяет общественное сознание;
• производственные отношения должны соответствовать производительным силам;
• движущей силой развития антагонистических формаций (рабовладельческой, феодальной, капиталистической) является классовая борьба;
• движущей силой перехода от одной формации к другой является социальная революция как высшая форма классовой борьбы, называемая Марксом локомотивом истории;
• высшей формой социальной революции, по Марксу, является пролетарско-социалистическая, которая происходит в группе
• развитых капиталистических стран и приводит к пролетарскому социализму, первой ступени коммунистической формации;
• пролетариат является самым передовым классом, выражает интересы всего прогрессивного человечества и заинтересован в научном анализе общественных процессов.

В силу вышесказанного исторический материализм назывался наукой в отличие от исторического идеализма, который считался

идеологией (искаженным сознанием). Было очевидно, что вышеназванные"общесоциологические законы" отличаются от естественнонаучных, не подтверждаются общественной практикой и в силу этого собственно общесоциологическими законами считаться не могут. Общественная практика в виде краха социалистического общества в СССР стала историческим фактом, лишающим исторический материализм права на "научность".

В историческом материализме как никакой другой социальной философии была выражена его идеологическая функция.

Подобно тому как философия находит в пролетариате свое материальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духовное оружие .

Исторический материализм оказался подлинным духовным оружием пролетариата, направленным против способности интеллигенции размышлять: в условиях духовно-идеологического монополизма исторического материализма в СССР он приобрел догматический характер, в нем идеологическая сторона стала преобладающей в ущерб познавательной.

Научно-техническая революция и ее социальные последствия в середине XX в. способствовали появлению в социальной философии технетического (техницистского) направления. Его можно назвать технологическим (и в большей степени субъективным) материализмом. Это направление разработано в трудах Т. Веблена, У. Ростоу, Д. Белла, Дж. Гелбрейта и др. Эти мыслители исходили из того, что в начале XX в. на первое место по влиянию на общественные сферы вышли не только экономические отношения (отношения собственности), но и технетические (технологические) отношения, оказывающие серьезное влияние на эффективность общественного производства, многообразие произведенной продукции, а через них на все основные сферы общества.

Например, У. Ростоу в своей книге "Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест" рассматривает исторический процесс в зависимости только от уровня развития производительных сил. Одновременно он отказывается от экономического детерминизма Маркса, утверждая, что между основными сферами общества существуют не только базисно-надстроечные, но и функциональные отношения.

Исторический материализм подвергался убедительной критике как при жизни Маркса, так и в советское время. Известный французский

социальный философ Раймон Арон считает, что исторический материализм не является научной теорией, потому что он

не поддается ни верификации, ни опровержению. При анализе капитализма его нельзя опровергнуть количественными данными, так как он их не признает. При анализе исторических событий он опять-таки неопровержим, потому что он в конце концов их объясняет и принимает .

Здесь критерием научности теории считается ее фальсифицируемость (проверяемость) эмпирическими фактами. Не допускающая фальсификации теория не налагает никаких ограничений на объясняющую ею область явлений, в нашем случае общественную, и обладает неограниченными возможностями объяснения, что и делает ее ненаучной. Тем самым ставится под сомнение и объективность законов исторического материализма.

К. Поппер сравнивал исторический материализм с астрологией, которая тоже не обращает внимания на неблагоприятные для нее эмпирические факты (примеры). Чтобы избежать проверяемости и опровержения своих положений, авторы этих теорий вообще отказываются от проверяемости своих теорий.

Это обычный трюк, - пишет К. Поппер, - всех прорицателей: предсказывать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, т.е. чтобы они были неопровержимы .

Выдающийся либеральный экономист и социальный философ Людвиг фон Мизес анализировал гегелевскую и марксовскую социальную философию (философию истории) как фаталистическую. В таком же духе критикует исторический материализм и известный французский социолог Ален Турен.

После смерти Сталина обществено-экономические формации стали рассматриваться как социальные организмы (общества), отличающиеся друг от друга подобно биологическим видам. Стали считать, что основу общественно-экономической формации (и общества) образует способ производства, сущность (базис) представляют производственные отношения, а явление составляет политическая, правовая, идеологическая надстройка.

Почему же марксизм, в частности исторический материализм, приобрел такое влияние в мире? Г. Норт считает, что этому способствовал успех октябрьского переворота (1917), а затем - социалистического строительства в России. Действительно, известность Маркса и марксизма и до октябрьского переворота была в России среди разночинной интеллигенции достаточно значительной. Но

только успех Октябрьской революции, построение пролетарского социализма в СССР под лозунгами марксизма сделали Маркса, Энгельса, Ленина и в целом марксистскую идеологию всемирно популярной.

Главным практическим аргументом против исторического материализма оказалась пролетарско-социалистическая революция в России, которая опровергла важные положения марксизма о том, что эта революция произойдет в развитых странах капитализма, когда капитализм исчерпает там свои возможности. Затем таким же аргументом стал крах советского социализма в СССР и подобных странах, их движение по пути буржуазного социализма (демократического капитализма, социал-капитализма). Он показал несостоятельность положений марксизма о прогрессивной роли пролетариата в современном мире и о коммунизме как результате его всемирно-исторической деятельности и др. Списать недостатки теории на ошибки ее исполнителей (большевиков) не удается: общественная практика - критерий истинности теории в историческом материализме. Великий эксперимент с пролетарским социализмом, социальным равенством, лучшей жизнью для всех и т.п. не состоялся. Он не дал людям того качества и продолжительности жизни, которые дал современный социал-капитализм, хотя долгое время обещал это сделать лучше и раньше капитализма (см. третью программу КПСС).

Исторический материализм характерен для политической формации общества, для коллективистской цивилизации, для индустриальной эпохи, эпохи пролетарских толп. Он стал духовным оружием пролетариата, занятого в материальном производстве индустриальной эпохи человечества. Исторический материализм был разработан интеллигентами индустриальной эпохи, вставшими на позиции пролетариата. Таким образом, исторический (марксистско-ленинский) материализм представляет собой противоположность историческому идеализму, развивает другую социально-философскую парадигму (систему основополагающих принципов). Тем самым он существенно дополняет исторический идеализм, показывая роль объективного фактора в истории, общественного бытия в развитии общественного сознания.

Бытие определяет сознание… Многие люди слышали это выражение. Впервые оно было использовано в работах Карла Маркса. Однако еще до этого философа подобные мысли были и у Гегеля. Попробуем вникнуть в суть этого выражения.

Каждый человек обусловлен в той или иной степени. На ребенка оказывает огромное влияние его окружение. Так прививаются базовые принципы, мнения, суждения, жизненные установки. Стоит помнить, что человек не может быть абсолютно автономным. Общественное бытие и оказывают огромное влияние на жизнь каждого. Человек в значительной степени зависит от той среды, в которой существует. В совокупности, все материальные аспекты жизни (окружение, работа и т.д.) составляют Сознание же человека - это духовная сторона существования, то есть мысли, убеждения, верования, принципы и т.д.

Выражение «бытие определяет сознание» подразумевает под собой то, что условия жизни индивидуума непосредственным образом влияют на его мышление. Несомненно, что миллионер и человек без определенного места жительства мыслят по-разному. Подавляющее большинство людей не в силах подняться над особенностями своего существования и взглянуть на жизнь объективно. С этой задачей наиболее успешно справляются философы.

Подтверждение тезису «бытие определяет сознание» легко можно найти в нашем современном мире. К примеру, для некоторых абсолютно нормально выдавать замуж девочку, не достигшую и шестнадцати лет. Для большинства развитых государств этот факт является неприемлемым.

В прошлых веках повсеместно было распространенно рабовладельчество. Этот факт считался абсолютно нормальным и будничным. Для современного же человека использование в качестве рабочей силы рабов кажется диким.

Верно и обратное утверждение. определяет его бытие. То есть, развитие личности в материальных аспектах зависит от того, как мыслит индивидуум, какие приоритеты и цели перед собой ставит. Обратный тезис легко доказуем на простых Если бы исключительно бытие определяло сознание, человечество остановилось бы в своем развитии. В мире не происходило бы никаких глобальных изменений. Однако мы видим другую картину. С ростом сознания человечества изменяется и преобразуется мир. Повышается людей, больше уважения проявляется к интересам личности, важными качествами индивидуума становятся толерантность и терпимость.

Однако, несмотря на все положительные изменения в мире, до сих пор существуют определенные проблемы бытия. Жизнь человека, относительно к прошлому и будущему всей земли, ничтожно коротка. Но так или иначе, преобладающему большинству личностей приходилось задумываться о дальнейшем развитии окружающего мира и о его сегодняшних проблемах. Вопросы, которые стоят перед философами, пытающимися постигнуть бытие, многочисленны и разнообразны. Однако один факт того, что люди задумываются над подобными абстрактными проблемами, позволяет сказать, что сознание человека не перестает изменяться. А это, согласно обратному тезису, изложенному выше, ведет к трансформации уже существующего бытия.

В подведение итогов можно заметить, что выражение «бытие определяет сознание» свидетельствует о том, что мышление человека достаточно субъективно. Оно не стоит «над» окружающей действительностью, но находится в прямой зависимости от нее. Однако сознание человека постоянно развивается, пытается подняться «над» бытием, а это ведет к изменениям во всем мире. Чаще всего такие трансформации носят эволюционный, а не революционный характер. То есть, они происходят медленно, но их вхождение в повседневную жизнь человека практически необратимо.

Материалистическое понимание истории.

Суть этого гениального учения проста.

Люди отличаются от животных тем, что они уже не находят себе средства к жизни в готовом виде в природе, а вынуждены их производить. Производить люди могут только сообща. Даже Робинзон смог выжить только потому, что имел в своем распоряжении инструменты, сделанные другими людьми, да и сам он успел до кораблекрушения кое-чему научиться у других людей. Производя коллективно, люди, хотят они этого или не хотят, вынуждены вступать в отношения с другими участниками этого процесса производства. Речь идет не только и не столько о непосредственных, обусловленных технологией производства, отношениях, но и о не менее важных опосредованных отношениях — скажем отношениях обмена продуктами своего труда и соответствующим общественным обеспечением этого обмена. Конечно, эти отношения нисколько не зависят от воли и сознания людей. Они складываются исторически, и каждый отдельный человек застает их уже в готовом виде. А зависят эти отношения в основном от уровня развития производительных сил, которые имеются на данный исторический момент в распоряжении данного общества. Вот как об этом пишет сам Карл Маркс:

«В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.» (К. Маркс. К критике политической экономии. Предисловие. К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2 изд., т.13, с. 6-7.)

Эта математически точная схема общественного развития не выдумана Марксом, она является итогом, выводом, резюме, диалектическим обобщением всей истории человечества. Но для того, чтобы этот вывод сделать, историю мало было знать. Ее нужно было понимать. Основой этого понимания послужил философский материализм, учение о том, что не сознание определяет бытие людей, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. Но материальное общественное бытие людей многолико и многообразно. Нужно было ухватить то основное звено во всей нескончаемой цепи причин и следствий человеческого бытия, которое определяет все остальные звенья и жизнь общества в целом. Таким основным звеном Маркс с Энгельсом считают коллективную деятельность человека по производству себе средств к жизни. Тем самым политическая экономия — наука об отношениях людей в процессе производства — становится ключом к пониманию движущих сил общественного развития при капитализме и в условиях товарных отношений в целом. Фактически марксизм — это критика политической экономии с точки зрения материалистической диалектики. Те законы, которые классики буржуазной политической экономии открыли, но рассматривали как естественные, природные, вечные, Маркс предлагает рассматривать как исторически сложившиеся, характерные исключительно для одной исторической фазы — капитализма, то есть при определенных условиях складывающиеся, а при других условиях — исчезающие.

Поскольку в обществе действуют люди, разделенные на экономические классы, интересы которых не только не сходятся, но диаметрально противоположны (одни заинтересованы в сохранении существующих отношений, а другие — в их изменении), то процесс этот приобретает форму антагонистического противоречия, то есть такого противоречия, которое может быть разрешено только путем уничтожения одной из его сторон или уничтожением обеих. Его — противоречие между классами — надо отличать от внутреннего противоречия общественного развития — противоречия производительных сил и производственных отношений. Классовый антагонизм есть лишь форма проявления противоречия производительных сил и производственных отношений, притом характерная только для одной эпохи человеческой истории — эпохи отношений господства и подчинения. Классового антагонизма не было в первобытном обществе, его не будет при коммунизме, а противоречие производительных сил и производственных отношений было и будет всегда, пока будет человек, но разрешаться оно будет в других, неантагонистических формах. Но пока существуют классы, общественное развитие невозможно без классовых противоречий и социальных революций.

«На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или, что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались.

Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение.

Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями» (К. Маркс. К критике политической экономии. — Предисловие. К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд. т. 13. С. 7).

Пример идеалистического подхода к решению общественных проблем — уверенность в том, что стоит нам принять хорошие (социалистические) законы, и установится социализм. Но на самом деле, пока господствуют капиталистические производственные отношения, даже самые социалистические законы будут служить лишь сохранению этих отношений. В сущности, любое право есть буржуазное право. Но в условиях диктатуры пролетариата оно служит уничтожению буржуазных отношений и утверждению социализма. Точно так же в условиях господства капитализма в экономическом базисе самые социалистические с виду законы будут оставаться лишь благими пожеланиями и будут направлены на пользу буржуазии и во вред рабочему классу.

Не менее яркий пример — анализ различными политическими силами особенностей современной эпохи. Либералы взывают к чувству собственности и ради формирования этого чувства у граждан подавляющее большинство из них пришлось лишить реальной собственности только потому, что она существовала немножко в ином виде, не была капиталистической. Националисты пытаются не просто затормозить ход истории, но и повернуть ее вспять, жертвуя реальными представителями своей сегодняшней нации во имя «теней забытых предков». Печальней всего то, что зачастую и коммунисты вместо конкретно-исторического анализа состояния производительных сил и производственных отношений, оценки сложившегося соотношения классовых сил в обществе, в качестве последнего аргумента в пользу социализма выдвигают абстрактные принципы типа «социальной справедливости», «социальной защищенности», «укрепления государственности», «патриотизма» и им подобные благие пожелания.

Конечно, предложенная Марксом схема анализа исторического развития общества носит всеобщий характер и не может служить рецептом для каждого отдельного случая; истина всегда конкретна. Да и писано это было для эпохи революций, а мы имеем сегодня дело с обратным процессом.

Но о контрреволюции тоже нельзя судить по идеологическим формам, которые она выработала: одни считают причиной контрреволюции измену вождей и вождишек, а другие утверждают, что человеку свойственно менять свои взгляды: рыба, мол, ищет, где поглубже, а человек... взгляды меняет. Эдак недолго скатиться до точки зрения, согласно которой революция и контрреволюция принципиально ничем друг от друга не отличаются. Сначала одни взяли власть, потом другие. Я уж не говорю, что таким способом ничего нельзя понять хотя бы потому, что персоналии у власти во многих бывших советских республиках и соцстранах сразу после переворота остались одни и те же. И это неслучайно. Контрреволюция вовсе не является самостоятельным явлением. Как сказал бы Гегель, она не имеет собственной сущности. Контрреволюция есть порождение революции, ее «детская болезнь». Никакая революция без нее не обходится. Аналогия с детской болезнью здесь тем более подходит, поскольку, контрреволюция, как и большинство детских болезней, чем в более позднем возрасте наступает, тем она опасней.

Социализм есть переход от капитализму к коммунизму, борьба нового со старым. То есть, он по своей природе есть революция. Не одноразовая, политическая, а непрерывная и во всех сферах жизни общества. Уничтожение старого здесь не может быть прекращено ни на минуту, поскольку это грозит возвратом назад, уничтожением нового. Здесь нельзя ждать, пока производительные силы доразовьются до определенного уровня, а потом менять производственные отношения. Здесь все наоборот, движение к коммунизму может быть обеспечено только за счет постоянного забегания вперед в области производственных отношений по сравнению с развитием производительных сил. Очень долгое время после революции партия так и действовала. Только за счет этого страна, производительные силы которой перед революцией представляли собой скорее смесь патриархальщины и полуколониального капитализма, в кратчайшие сроки превратилась в одну из самых передовых индустриальных стран мира, а по уровню образованности и культурности населения оставила далеко позади своих империалистических конкурентов. Организация хозяйства и всей общественной жизни на плановых, а не рыночных началах позволила в кратчайшие сроки не только ликвидировать доставшийся в наследство от царской России разрыв в уровне развития производительных сил между СССР и ведущими капиталистическими странами, но и дважды поднимать хозяйство едва ли не с нулевых послевоенных отметок. Энтузиазм советских людей — категория не моральная, а политэкономическая. Это энергия человеческих творческих сил, освобожденных от оков, которые накладывают на них капиталистические общественные отношения. И энтузиазм продолжался, пока шло разрушение этих отношений. Стоило хоть ненадолго остановиться на достигнутом, и энтузиазм остывал. Коллективизация и индустриализация, культурная революция сопровождались небывалым энтузиазмом, потому что они вырывали деревенскую по премуществу Россию из вековой тьмы полуживотного существования «от урожая до урожая» (городской вариант — от зарплаты до аванса) и открывали перед миллионами людей фантастическую перспективу развития. Речь шла не о карьере, не о получении теплого местечка, речь шла о прорыве в будущее, о котором раньше никто не смел и мечтать. Перед любым человеком открывались все пути, стоило только захотеть — и всего можно было добиться. И организовывали весь этот невиданный переворот сами рабочие и крестьяне. За эту перспективу стоило побороться. Именно поэтому сокрушительные поражения 1941 года вызвали в народе не панику, а новый прилив энтузиазма. Практически полностью разгромленная армия, более чем наполовину потерявшая свою боевую технику, через довольно короткое время не только восстановила довоенную мощь, но оказалась во много раз сильнее противника. А ведь это была «война моторов», ее выиграла не только армия, но и организованная на социалистических началах промышленность, давшая не просто много техники, но и очень много совершенно новой техники.

И неправда, что энтузиазм был только в тридцатые годы и в годы войны. Энтузиазм советских людей сохранялся еще долго. Пожалуй, первым крупным ударом по советскому энтузиазму был отказ от выполнения записанного в программе партии обещания построить к 80-м годам коммунизм в Советском Союзе. Это было историческое малодушие, это была измена революции. Вопрос был не в том, правильно было записано, или неправильно. Но раз записано, нужно было выполнять. Совсем другой спрос был бы, если бы все сделали для выполнения записанного, но по каким то причинам не получилось. Вместо этого партия даже не удосужилась объяснить народу, почему центральное программное положение не выполняется. Другими словами, записанный в программе переход к коммунизму просто заболтали, спустили на тормозах.

Впрочем, некоторые объяснения были, и на них мы сейчас остановимся. Очень примечательно, что это объяснение принадлежит не просто философу, а Председателю Совета Министров СССР А.Н.Косыгину, который считается вдохновителем так называемой экономической реформы 1965 года, значительно усилившей роль рыночных элементов в нашей экономике. Эта аргументация вошла в учебник по историческому материализму для системы партийной учебы, и суть ее состояла в том, что если мы и в состоянии построить в ближайшее время материально-техническую базу коммунизма, то сознание людей еще вовсе не коммунистическое. Поэтому переход к коммунизму, дескать, нужно пока отложить. Эта, на первый взгляд бесспорная мысль является на деле глубоко антидиалектической, идеалистической, а, значит, антимарксистской и, по крайней мере, в философском смысле, контрреволюционной. Разве могла произойти социалистическая революция, если бы так мыслил Ленин и большевики. Ведь тогда, в 1917 году, и речи не могло быть о массовом социалистическом сознании.

Коммунистическое сознание в массовом порядке и не могло появиться без коммунистической практики. Даже коммунисты формируют свое сознание не из книжек о коммунизме, а в реальной партийной работе. Если это работа коммунистическая — то есть борьба за уничтожение старых, частнособственнических отношений, то даже полуграмотный крестьянин, который и газеты прочитать не умеет, в этой работе обретает коммунистическое сознание. Борьба сформирует у него потребность и в чтении газет и в изучении наук. И, наоборот, если партийная работа перестает быть борьбой за уничтожение частнособственнических отношений, а становится чем-либо иным, то даже у самых высокоученых интеллигентов, прочитавших Маркса вдоль и поперек, сознание перестает быть коммунистическим, да и глупеют они на глазах, потому, что, по большому счету, не может быть сегодня умным (разумным) человек, который не является марксистом, то есть коммунистом.

Бытие людей определяет их сознание, а не наоборот. Нельзя подождать, пока сформируется коммунистическое сознание, а потом и к коммунизму перейдем. Так называемая материально техническая база коммунизма без новых отношений, то есть без уничтожения отношений частной собственности, вовсе не ведет к коммунизму, а уводит от него. Американцы сегодня потребляют столько, что при разумной организации производства и потребления хватило бы если не на все население земли, то на половину — точно. Но ни один народ сегодня так далеко не находится от коммунизма, как американцы.

Самое обидное в том, что не прошло и нескольких десятков лет, как история самым жестоким образом посмеялась над нашей тогдашней нерешительностью. Мы боялись, что у людей не хватит сознательности для того, чтобы работать без материальной стимуляции, а после перестройки не год и не два подавляющему большинству населения у нас приходилось работать или вообще без зарплаты, или за такую зарплату, которая и приблизительно не обеспечивала даже физического выживания при практически полном исчезновении общественных фондов потребления. Получается, что работать бесплатно на буржуя — «сознательности» хватает, а на себя — не хватило бы?

Не последнюю роль в неспособности партии принимать смелые и своевременные решения сыграло то, что большинство руководителей оказались теретически неподготовлленными, они мыслили не по-марксистски, а как бог на душу положит. Ленин в своих «Философских тетрадях» записал в качестве афоризма: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!!» (Ленин В.И. «Философские тетради». Ленин В.И. т. 29, с.162). За последующие 5/6 столетия выросли целые поколения марксистов, которые не собирались никогда штудировать не только Гегеля, но и Маркса. А ведь мы действовали в таких условиях, про которые в учебниках ничего написано не было, решали такие задачи, которых никто никогда не решал. Ленин в таких случаях обращался за советом к Марксу и к...Гегелю, который, по его словам, «гениально угадал диалектику вещей... в диалектике понятий». Неслучайно в самые тяжелые для партиии времена, (1907г. — годы реакции после революции 1905 года и 1915г. — империалистическая война), он занимаеттся философией. Именно тогда Ленин работает над «Материализмом и эмпириокритицизмом» и «Филосфскими тетрадями». В этой работе ковалось ленинское диалектическое мышление и закалялось мышление партии.

Руководители КПСС последних десятилетий считали себя «выше этого» у них было свое мышление. Расплачиваться за это легкомыслие приходится очень дорогой ценой всему вчера еще великому народу и всем, кто ему поверил.

Под конец хотелось бы привести еще одну цитату из Энгельса, где он говорит об ученых, но все сказанное в полной мере можно отнести ко всем коммунистам, как вчерашним, так и нынешним, и будущим:

«Естествоиспытатели воображают, что они освобождаются от философии, когда игнорируют или бранят ее. Но так как они без мышления не могут двинуться ни на шаг, для мышленияя же необходимы логические категории, а эти категории они некритически заимствуют либо из обыденнного общего сознания так называемых образованных людей, над которыми господствуют остатки давно умерших философских систем, либо из крох прослушанных в обязательном порядке университетских курсов по философии (которые представляют собой не только отрывочные взгляды, но и мешанину из воззрений людей, принадлежащих к самым различным и по большей части к самым скверным школам), либо из некритического и несистематического чтения всякого рода философских произведений, — то в итоге они все таки оказываются в подчинении у философии, но, к сожалению, по большей части самой скверной, и те, кто больше всех ругает философию, яявляются рабами как раз наихудших вульгаризированных остатков наихудших философских учений...

Какую бы позу не принималли естествоиспытатели, над ними властвует философия. Вопрос лишь в том, желают ли они, чтобы над ними властвовала какая-нибудь скверная философия, или же они желают руководствоваться такой формой теоретического мышления, которая основывается на знакомстве с историей мышления и ее достижениями.» (Ф. Энгельс. Диалектика природы. К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. 2 изд., т.20, с. 524-525.)

Такой формой теоретического мышления на сегодняшний день продолжает оставаться только марксизм и всякие попытки заменить его чем-либо иным: «патриотизмом», «кара-мурзизмом» или прочими модными суррогатами мышления не могут не привести все к новым и новым поражениям.

И наоборот, овладение в полной мере выработанным марксизмом диалектическим методом мышления даст современному революционному движению в руки такое оружие, которое позволит ему преодолеть все препятствия на пути к победе над силами капитала.

Воззрений в нем. Для классовых обществ наличие классов отражается в надстройке в форме существования общественных структур, связанных с отношением классов к средствам производства и выражающих интересы этих классов. Надстройка вторична, зависима от базиса, но обладает относительной самостоятельностью и может в своём развитии как соответствовать базису, так и опережать его или отставать от него, таким образом, стимулируя или тормозя развитие общества.

В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.

К. Маркс. „К критике политической экономии“. Предисловие

Отношения антагонистических классов определяются существованием прибавочной стоимости - разницы между стоимостью продуктов производства и стоимостью использованных для их создания ресурсов, в которую входит и стоимость рабочей силы, то есть полученное работником в той или иной форме вознаграждение. Оказывается, что она ненулевая: работник своим трудом добавляет в сырье (превращая его в продукт) бо́льшую стоимость, чем получает обратно в виде вознаграждения. Эту разницу присваивает собственник средств производства, который, таким образом, эксплуатирует трудящегося. Именно это присвоение, по Марксу, и является источником дохода собственника (то есть, в случае капитализма, - капитала).

Смена формации

В качестве общественно-экономической формации, переходной от капитализма к коммунизму, рассматривается социализм , при котором происходит обобществление средств производства, но сохраняются товарно-денежные отношения, экономическое принуждение к труду и ряд других особенностей, характерных для капиталистического общества. При социализме реализуется принцип: «От каждого по его способностям, каждому - по его труду».

Развитие взглядов Карла Маркса на исторические формации

Маркс сам в своих поздних работах рассматривал три новых «способа производства»: «азиатский», «античный» и «германский» . Однако это развитие взглядов Маркса позднее было проигнорировано в СССР, где официально был признан только один ортодоксальный вариант исторического материализма, в соответствии с которыми «истории известны пять общественно-экономических формаций: первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая»

К этому надо добавить, что и в предисловии к одному из своих основных ранних трудов на данную тему: «К критике политической экономии», - Маркс упоминал «античный» (а также «азиатский») способ производства, в то время как в других работах он (равно как и Энгельс) писал о существовании в античности «рабовладельческого способа производства» . Историк античности М.Финли указывал на этот факт как на одно из свидетельств слабой проработки Марксом и Энгельсом вопросов функционирования античного и других древних обществ . Ещё один пример: Маркс сам обнаружил, что община появилась у германцев лишь в I веке , а к концу IV века уже полностью у них исчезла, но несмотря на это продолжал утверждать, что община повсюду в Европе сохранилась с первобытных времен .

Критика положений исторического материализма

Методологическая критика

Основным методологическим утверждением исторического материализма является тезис о примате «базиса» (экономических отношений) над «надстройкой» (политика, идеология, этика и т.д.), поскольку, по Марксу, именно экономические потребности оказывают решающее влияние на поведение большинства людей. Современная социология и социальная психология оспаривают этот тезис, в частности, Хоторнский эксперимент показал, что самореализация и социализация работников в рабочем коллективе являются не менее мощными стимулами роста производительности труда, чем чисто материальные поощрения .

Историческая критика

В течение XX века некоторые элементы исторического учения Маркса-Энгельса подверглись критике. Например, М. Финли в своей книге проанализировал мнения ряда западных историков античности по вопросу о рабстве и пришел к выводу, что в подавляющем большинстве они не разделяют марксистский взгляд о существовании в древнем мире «рабовладельческого способа производства».

Эти мнения историков базируются на фактах, описанных в ряде исторических трудов. Так, согласно данным, которые приводили в своих работах историки Михаил Иванович Ростовцев , А.Х.М. Джонс, А. Гренье, Эд Майер, количество рабов в античности в пропорции к общей численности населения не было существенным (за исключением Италии в эпоху «расцвета» рабства, где соотношение рабов и свободных, по оценкам, составляло 1 к 2-2,5 ) и что в целом они играли относительно небольшую роль и в экономике и в социальных конфликтах (см. далее), а в последние 3-4 столетия античности, когда их количество резко сократилось, эта роль и вовсе стала незначительной (см. Рабство в Древнем Риме). Что касается ранней античности и более древней эпохи, то как писал историк Эд Майер в своем труде «О рабстве в древности» число рабов и их роль были в те эпохи не выше, чем во франкских королевствах в раннем средневековье. В эллинистическом мире в эпоху «расцвета» рабства (V в. до н. э.), по данным историка, рабство существовало лишь в крупных промышленных центрах (Коринф, Афины, Сиракузы), а в глубине Греции и на остальных территориях его почти не было. Во многих примерах, пишет историк, рабства как такового и вовсе не было или оно было условным: например, народы уведенные «в рабство» ассирийцами и вавилонянами, жили на новом месте в тех же условиях, что и местные жители, а некоторые из этих народов умудрялись при этом разбогатеть.

В то же время, историк античности П. Брант указывал, что в английских колониях Центральной Америки в Новой истории рабы составляли в среднем 86 % населения, чего никогда не было в античности. Кроме того, требование отмены рабства стало причиной Гражданской войны в США в 1861-1865 гг.; на Гаити в конце XVIII в., пишет историк Л. Лэнгли, произошла «революция рабов» и образовалась «республика рабов», которая в дальнейшем продолжила свое существование. А в Древнем Риме, пишет историк античности С. Николе, восстания рабов были частым явлением лишь в конце II - начале I вв. до н. э., в последующем, когда имели место римские гражданские войны, рабы не принимали в них заметного участия. Даже в восстании Спартака, пишет историк, рабы сыграли главную роль лишь в его начале. В последующем в армию Спартака, по свидетельствам античных авторов, влилось много нищих свободных пролетариев, а затем, указывает историк, восстание было поддержано городами латинских союзников, поднявших мятеж против власти Рима. За исключением лишь одного периода поздней Римской республики (конец II - начало I вв. до н. э.), делает вывод Николе, главные социальные конфликты в античном обществе протекали не между свободными и рабами, а между иными классами и группами. К аналогичным выводам пришли и другие историки античности, специально исследовавшие в своих трудах вопрос о рабстве. Так, Эд Майер писал, что в эпоху Римской империи проблемы рабства более не существовало, и восстания рабов не имели сколько-нибудь серьёзного значения. Как указывал А. Х. М. Джонс, количество рабов в Древнем Риме в эпоху империи в пропорциональном отношении было ничтожным, они стоили очень дорого и почти не применялись в сельском хозяйстве и ремеслах, выполняя в основном роль домашней прислуги у богатых римлян . В середине XX века известный историк античности М. И. Ростовцев констатировал, что общие замечания Маркса и Энгельса о «рабовладельческом обществе» уже давно опровергнуты.

В то же время историк античности М. Финли, проанализировав труды Маркса, пришел к выводу, что на тему рабства в античности у Маркса написано лишь несколько страниц, и что ни он, ни Энгельс никогда не предпринимали сколько-либо серьёзного исследования древних обществ или экономики древних цивилизаций.

Многие историки античности писали, что античная эпоха была эпохой капитализма. Так, Эд Майер полагал, что в эпоху античности человечество прошло капиталистическую стадию развития, а ей предшествовали «средние века». М. И. Ростовцев считал, что различие между современной капиталистической экономикой и капиталистической экономикой античности - чисто количественное, но не качественное, и писал, что по уровню развития капитализма античность сопоставима с Европой XIX-XX вв.

Новые исторические факты поставили под сомнение утверждения Маркса, что все примитивные народы жили при «первобытнообщинном строе». Например, было установлено, что практически у всех индейцев Северной Америки до прихода туда европейцев существовало рабство в тех или иных формах. У некоторых североамериканских индейцев рабы составляли четверть жителей племени, а отдельные племена активно занимались работорговлей. (См. Native American Slavery (англ.) ) При этом у североамериканских индейцев не было государств, они жили племенами.

Похожим примером могут служить англосаксы в первое столетие после их переселения в Англию (произошедшего в середине V в. н. э.) Как указывают английские историки, у них еще не было государства, они жили сообществами (или родами) примерно по 5-10 «домов» в каждом сообществе, а материальные условия жизни приближались к «первобытным». Но несмотря на это, у них было широко распространено рабство: рабами были пленные кельты, которые, как пишут историки Ж. Нельсон и Х. Хамероу, были у англосаксов в большом количестве, сравнимом с численностью самих англосаксов.

Кроме того, новые факты, установленные историками, поставили под сомнение и другую гипотезу, использованную Марксом для обоснования «первобытнообщинного строя». Так, Маркс полагал, что крестьянская община в России сохранилась «с первобытных времен», что использовалось им в качестве одного из главных аргументов для обосновании своего взгляда, а также утверждал, что община повсюду в Европе сохранилась «с первобытных времен». Позднее историки установили, что изначально общины в России не было, она впервые появилась лишь в XV веке, а повсеместно распространилась в XVII веке. То же касается, например, крестьянской общины в Византии: как установили историки-византинисты, она появилась лишь в VII-VIII веках и просуществовала до X-XI веков. Такова же история появления общины у германцев. Сам Маркс признавал (со ссылкой на Тацита и других древних авторов), что она появилась у германцев лишь в I веке, а к концу IV века уже полностью у них исчезла.

Мнения ряда историков ставят под сомнение положение исторического материализма о том, что в истории менее прогрессивный способ производства всегда вытесняется более прогрессивным. Например, в соответствии с мнением ряда историков, «темные века» пришедшие в VI-IX вв. на смену античности, сопровождались упадком цивилизации на территории Западной Европы и распространением более примитивных общественных и экономических отношений (в то время как постулаты исторического материализма утверждали обратное).

Английский историк Чарльз Уилсон писал, что исторические факты не вписываются в «жесткую историческую схему» Маркса, поэтому перед объективным историком стоит дилемма - «либо отказаться от этой схемы, либо сделать её настолько свободной и широкой, что она потеряет всякий смысл, кроме семантического».

Научное и политическое значение

Исторический материализм оказал огромное влияние на развитие исторической и социальных наук во всем мире. Хотя многое из исторического наследия марксизма подверглось критике или было поставлено под сомнение историческими фактами, но некоторые положения сохранили свое значение. Например, является общепризнанным, что в истории зафиксировано несколько устойчивых «общественно-экономических формаций» или «способов производства», в частности: капитализм, социализм и феодализм, - которые отличались друг от друга прежде всего по характеру экономических отношений между людьми . Не вызывает сомнения и вывод Маркса о важности экономики в историческом процессе. Именно постулаты марксизма о примате экономики над политикой послужили бурному развитию в XX веке экономической истории как самостоятельного направления исторической науки.

В СССР начиная с 1930-х гг. и вплоть до конца 1980-х гг. исторический материализм был частью официальной марксистско-ленинской идеологии. Как пишут историки Р. А. Медведев и Ж. А. Медведев , в начале 1930-х годов в советской исторической науке «начал проводиться жестко направляемый сверху процесс самой грубой фальсификации… История становилась частью идеологии, а идеология, которая официально именовалась теперь “марксизмом-ленинизмом“, начинала превращаться в светскую форму религиозного сознания…» . По мнению социолога С.Г.Кара-Мурзы , марксизм в СССР стал «закрытой диалектикой, катехизисом» .

Часть положений исторического материализма - о рабовладельческом способе производства, о первобытно-общинном строе как универсальном для всех «примитивных» народов до образования у них государства, о неизбежности перехода от менее прогрессивных к более прогрессивным способам производства - ставится под сомнение историками и историческими фактами. Находят подтверждение взгляды о существовании устойчивых «общественно-экономических формаций», или типовых социально-экономических систем, характеризующихся определенным характером экономических и социальных отношений между людьми, а также о том, что экономика играет важную роль в историческом процессе .

См. также

Примечания

1. «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»
2. «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации.» - К. Маркс. «К критике политической экономии». Предисловие
3. К. Маркс Капитал. - Т. 1. - С. 198-206.
4. Большая Советская Энциклопедия, 2-е изд., т. 30, с 420
5. С введением социалистического общественного строя государство само собой распускается и исчезает. <…> [Рабочий] получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. <…> Когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы, и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своём знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!" (К.Маркс «Критика готской программы»)
6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., М., 1955-1961. т. 48, с.157, т. 46/I, с.462-469, 491
7. Большая Советская энциклопедия, 2-е изд., т. 30, с. 420
8. «В Европе на протяжении 3000 лет успели смениться три разных общественных строя, первобытно-общинный строй, рабовладельческий строй, феодальный строй»; «Рабовладельческий строй существовал в передовых для того времени странах Азии, Европы и Африки вплоть до 3-5 вв. н.э.» Большая Советская энциклопедия, 2-е изд., т. 19, с. 19; т. 35, с. 421
9. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 13, с. 7
10. Finley M. Ancient Slavery and Modern Ideology, NY, 1980, pp. 40-41
11. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 19, с 417, 401, т. 13, с. 20
12. Gillespie, Richard Manufacturing knowledge: a history of the Hawthorne experiments. - Cambridge: Cambridge University Press, 1991.
13. Finley M. Ancient Slavery and Modern Ideology, NY, 1980, pp. 29-94
14. Ростовцев в исследовании ранней Римской империи (Ростовцев М. И. Общество и хозяйство в Римской империи. С-Петербург, 2000) указывал, что рабов почти не было на Балканах и в Придунайских провинциях (т. 1, с. 212-226), в Египте, Сирии и Малой Азии (т. 2, с. 5-35), в Римской Африке (т. 2, с. 54-58). Историк Гренье писал, что рабов почти не было в Римской Галлии (A.Grenier. La Gaule Romaine. In: Economic Survey of Ancient Rome. Baltimore, 1937, Vol. III, p. 590)
15. Brunt P. Italian Manpower, 225 B.C.-A.D.14. Oxford, 1971, pp. 4, 121-124
16. Так, Ростовцев в своей книге указывает, что рабы не играли существенную роль в сельском хозяйстве Римской Африки и Египта (Ростовцев М. И. Общество и хозяйство в Римской империи. С-Петербург, 2000, с. 57, 18). А между тем, именно две эти провинции, в которых собирали по два урожая в год, обеспечивали основное производство хлеба в империи. И Рим, и другие крупные города получали поставки хлеба почти исключительно из этих двух провинций (Rickman G. The Corn Supply of Ancient Rome. Oxford, 1980). Таким образом, в этой самой крупной отрасли Римской империи рабский труд почти не использовался или использовался в незначительных размерах
17. Meyer E. Kleine Schriften. Halle, 1924. Bd. 1, s. 187
18. Meyer E. Kleine Schriften. Halle, 1924. Bd. 1, s. 198, 192
19. Brunt P. Italian Manpower, 225 B.C.-A.D.14. Oxford, 1971, p. 703
20. Langley L. The Americas in the Age of Revolution, New Haven and London, 1996, pp. 85-140
21. Rome et la conquete du monde mediterraneen, ed. par C.Nicolet. Paris, 1979, tome 1, p. 226
22. Meyer E. Kleine Schriften. Halle, 1924. Bd. 1, p. 210
23. Джонс А. Гибель античного мира. Ростов-на-Дону, 1997, с. 424-425
24. Rostovtseff M. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxford, 1941, Vol. III, p.1328
25. Finley M. Ancient Slavery and Modern Ideology, NY, 1980, p. 41
26. См., например: F. Lot, La fin du monde antique et le debut du moyen age. Paris, 1968, pp. 72-73; G.Glotz, Histoire greque, t. 3, Paris, 1941, p. 15; G. Salvioli, Le capitalisme dans le monde antique, Paris, 1906
27. Ed. Meyer, Kleine Schriften, Halle, 1924 Bd. 1, S. 99-130
28. Zeitschrift fuer die Gesammte Staatwissenschaften, 92, 1932, S.334-335; М. Ростовцев. Общество и хозяйство в Римской империи. С-Петербург, 2000, т. 1, с. 21
29. См. также: Все войны мировой истории, по Харперской энциклопедии военной истории Р. Дюпюи и Т. Дюпюи с комментариями Н. Волковского и Д. Волковского. С-Петербург, 2004, книга 3, с. 236-241
30. Всемирная история: В 24 томах. А. Бадак, И. Войнич, Н. Волчек и др., Минск, 1997-1999, т. 12, с. 7-19
31. New Cambridge Medieval History. Cambridge, 2005, Vol. I, pp. 274-276; Cambridge Ancient History. Cambridge, 2d. ed., 2000, Vol. XIV p. 352
32. Oxford Illustrated History of Medieval England, ed. by N.Saul. Oxford, 1997, p. 29; New Cambridge Medieval History. Cambridge, 2005, Vol. I, pp. 265-266
33. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 19, с 411-417, 401; т. 13, с. 20
34. Blum J. Lord and Peasant in Russia. From the Ninth to the Nineteenth Century. New York, 1964, pp. 510-512
35. Литаврин Г. Византийское общество и государство в X-XI вв. Проблемы истории одного столетия: 976-1081 гг. Москва, 1977
36. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 19, с 417
37. См., например: Lot F. La fin du monde antique et le debut du moyen age. Paris, 1968; Hodges R., Whitehouse D. Mohammed, Charlemagne and The Origins of Europe. Oxford, 1983; Lopez R. The Birth of Europe. London, 1967
38. Cambridge Economic History of Europe, Cambridge, 1977, Vol. V, pp. 5-6
39. Как написано в статье "Экономическая система" в "Энциклопедии Британника", "Можно было бы вообразить, что существует большое количество таких систем, соответствующих тому культурному разнообразию, которое характерно для человеческого общества. Удивительно, но это не так... В действительности история произвела лишь три типа экономических систем - основанных на традиции, основанных на приказе (command) и... в которых центральной организующей формой является рынок". Далее в статье рассматриваются три типа экономических систем - "примитивные" системы, "рыночная - капиталистическая" система и "система центрального планирования - социалистическая". Economic System. Encyclopaedia Britannica, 2005
40. Медведев Р., Медведев Ж. Неизвестный Сталин. Москва, 2007, с. 166
41. Кара-Мурза С. Советская цивилизация. От начала и до наших дней. Москва, 2008, с.435
42. Economic System. Encyclopaedia Britannica, 2005

Литература

• М. Инсаров «К теории познания исторического материализма» - очерк истории эпистемологии исторического материализма.
• Ю. И. Семёнов «Философия истории» //«Современные тетради», 2003 - крупнейшая теоретическая работа в области исторического материализма
• Ю. И. Семёнов «Введение во всемирную историю» - книга содержит изложение истории человечества с точки зрения материалистического подхода
  • Выпуск 1. Проблема и понятийный аппарат. Возникновение человеческого общества. //М. МФТИ. 1997. 202 с.
  • Выпуск 2. История первобытного общества. //М.: МФТИ, 1999. - 190 с.
  • Выпуск 3. История цивилизованного общества (XXX в. до н. э. - XX в. н. э.). //М.: МФТИ, 2001. - 206 с.
  • Ю. Муравьёв Рецензия на книгу «Введение во всемирную историю» //«Первое сентября». - 2002. - № 71.

Дополнительное чтение

• Ю. И. Семенов. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ИСТОРИИ: «ЗА» И «ПРОТИВ»
• Ю. И. Семенов Материалистическое понимание истории: недавнее прошлое, настоящее, будущее
• Большая Народная Энциклопедия: обоснование исторического материализма в социалистические времена
• Маркс К. , Энгельс Ф. , Ленин В.И.
• Сталин И. В. О диалектическом и историческом материализме